Рой Невел Витармо бросил вызов
тогда, когда Давид Ватамарка ответить ему не мог. Он как раз строил
подчиненных, среди которых неожиданно начались разброд и шатание. А
это было делом кропотливым и отвлекаться от него было нельзя.
Давиду вообще иногда казалось, что подчиненные для того и
существуют, чтобы помогать ему познавать новые грани бытия и
осознавать, что кое-что никогда не меняется. И неважно, командуешь
ты развед-рейдером с командой из десяти человек, не считая кота,
или столичными хранителями законности и спокойствия, то есть
внутренней полицией города. И даже от возраста и чинов подчиненных
практически ничего не зависит. Потому что ком-управляющий целого
района может выкидывать коленца повеселее, чем стажер на
рейдере.
Зато строить их надо иначе. Это того
стажера можно было засунуть под ледяной душ, а потом заставить
чинить и настраивать стюарта, давно и безнадежно сломанного, а вот
с ком-управляющим так не поступишь. Во-первых, у него нет столько
свободного времени, чтобы тратить его на никому не нужную работу.
Во-вторых, у него за спиной куча подчиненных, которые ежедневно
радуют его странными выходками и перед которыми ему нельзя терять
лицо. В-третьих — горожане. Вот они точно не должны видеть, что
ком-управляющие тоже умеют грандиозно ошибаться, а потом поспешно
пытаться замести следы этих ошибок, попутно что-то исправив.
Некоторые в полицию и без того не сильно верят.
В общем, Давид был занят и на вызов
старого друга смог ответить только спустя сорок минут.
А Рой, как ни странно, почему-то за
это время не успокоился и не занялся более важными, чем разговор с
приятелем, делами.
— Да? — наконец открыл линию связи
Давид, удивившись чужому упорству.
Рой посмотрел на него несколько
безумными глазами и, не приветствуя, выпалил:
— У меня сын пропал! Младший!
— Дару? — зачем-то переспросил
Даниил.
Словно Рой мог говорить о ком-то
другом. Дару вообще какое-то ходячее несчастье. С ним вечно что-то
приключается. А главное, его всегда ловят. Даже в сопливом детстве,
когда Давид точно знал, что в очередной проказе участвовали все
дети, присутствующие в особняке Невелов, попадаться умудрялся
именно Дару. То ли он не успевал вовремя сбежать, то ли вообще не
понимал, что убегать надо. А повзрослев этот мальчишка практически
не изменился. Если где-то случался пожар, потоп или какой-то другой
бардак, можно было с уверенностью утверждать, что чуть в стороне
стоит этот парень и растерянно хлопает глазами на дело рук своих.
Словно не может поверить, что с ним опять случилась какая-то
ерунда.
— Дару! — подтвердил Рой.
***
История, которую рассказал Рой, была
престранной сама по себе.
Дару, несмотря на свою
исключительную невезучесть, был парнем достаточно умным, чтобы не
только учиться во Втором Гражданском Стратегическом Университете,
но и суметь устроиться на стажировку, и не вылететь из места, где
стажировался, в первые несколько месяцев. Собственно, он уже второй
год успешно справлялся со званием стажера и к выпуску имел все
шансы получить свою первую синюю полосу профессионала. Причем, не
абы какого, а профессионала по анализу и аналитике. А с такой
полосой можно как продолжить карьеру на месте стажировки, так и
податься куда-нибудь дальше. Да профессионала с единичкой,
получившего эту единичку в двадцать три года, даже корпорации вроде
«Вертикали» не отправят получать опыт работы в месте попроще. У них
тоже стажерский корпус есть, рассчитанный именно на таких
уникумов.
Стажировался Дару, как оказалось, в
музее Трех Войн, причем, уже год как был допущен в архивы, а
значит, умел держать язык за зубами и обладал тем самым чутьем,
которое ценится как у хороших пилотов, так и у хороших поисковиков.
И работал он, скорее всего, поисковиком, хотя Рою отвечать на
вопросы о работе сына отказались, намекнув на отсутствие допуска к
некоторой информации. И, возможно, влез, куда не просили. Там ведь
очень разная информация хранится.
