КОД: ТОЧКА НЕВОЗВРАТА
Асо Амирана
Тут не место для красивых слов и наивных надежд.
Тут остались только те, кто понял одну простую вещь —
или ты хозяин своей жизни, или ты расходник в чужих планах.
Здесь нет честных правил.
Есть только сила – физическая, умственная, внутренняя.
Готов ли ты поставить все?
Или снова выберешь роль статиста в чужом фильме?
Глава 1
Как фантазировать о том, что незримо для тебя?
Вот уже больше трех лет я бьюсь в невидимую стену – словно заперт в гулкой, безмолвной клетке. Дни и ночи здесь давно утратили очертания – сплелись в одно вязкое, тягучее полотно. А слово «ночь» здесь звучит особенно зловеще: его можно растянуть до бесконечности. Ночь одного года в этой дыре ощущается как тысяча черных часов. И каждый из них – по-своему невыносим.
Теперь, оглядываясь назад, я уже не способен воспринимать свою экстрадицию в родную страну как удачу. Уж лучше пожизненное заключение в нормальной тюрьме, чем этот ад, который местные без тени стыда именуют «тюрьмой». Иногда, захлебываясь в приступах ярости, я ловлю себя на мысли, что даже пожизненное – это та же смерть, только растянутая на мучительно долгие годы.
Тысячелетиями цивилизация отбирала из своего лона тех, кого называли изгоями. Для них создавали тюрьмы – не столько с целью перевоспитания, сколько для изоляции. Психопаты, насильники, убийцы. Для них не существует учреждений, где они могли бы раскаяться, осознать, исцелить свои души. Их попросту вышвыривают за грань общества, словно ненужный хлам. Оставляют в тени, на обочине жизни. Если они не ломаются под прессом этой системы, их добивают. Тихо. Холодно. Молча.
Среди них нельзя находиться.
Но я здесь. Я среди них.
Уже несколько месяцев мои мысли по кругу вращаются вокруг тем, о которых раньше я не смел даже задумываться: эвтаназия, депрессия… Бессилие. Если бы кто-то сказал мне еще несколько лет назад, что Алан Сафин станет об этом размышлять, я бы рассмеялся ему в лицо. Я был уверен: депрессия – удел слабых, тех, кто сам добровольно сдался, перестал бороться за свое счастье, за свободу… да хотя бы за крохотный клочок душевного покоя.
Когда меня впервые притащили в эту дыру, я просто не поверил, что именно здесь мне предстоит провести десять бесконечных лет. Внешне она выглядела хуже, чем самые ужасные латиноамериканские тюрьмы. А изнутри… хуже некуда. Запах гнили и пота, полное отсутствие санитарии, вентиляции, элементарных удобств. Мерзкая еда и – самое отвратительное – удушающая перенаселенность.
В первые дни мой мозг отказывался принять реальность. Я повторял себе: «Это не навсегда. Это ошибка. Это не может быть моим домом». Но вскоре иллюзии рассыпались, словно трухлявый пепел. Это был мой личный ад. На целых десять лет.
Три на пять метров. Четыре тела. Моя новая «семья».
Первый – невысокий пузатый главарь мафии лет пятидесяти по кличке Хан. Бритоголовый. Тяжелый взгляд. С первой минуты дал понять, кто здесь хозяин и кто будет задавать правила.
Мое равнодушное, почти презрительное отношение мгновенно задело его болезненное эго. Ответ последовал незамедлительно: с помощью своих шавок он быстро дал мне понять, что тюрьма – это не место для горделивых одиночек. Здесь свои порядки. Я не удивился. Все по классике.
Вторым оказался зеленый, еще пахнущий свободой пацан лет двадцати трех. За хранение и продажу наркотиков получил три года. И, как я понял, еще не до конца осознал, куда попал.
Третий – влюбленный грабитель с драмой на полжизни. Хотя, возможно, я утрирую. Что может быть трагичнее, чем быть здесь? Его взяли на ограблении маленького банка – он пытался добыть деньги для своей девушки. Ирония в том, что отсидел он уже четыре года из пяти. Ему оставалось меньше всех. Если, конечно, судьба не подкинет еще один сюрприз.
