Когда озеро квакнет

У меня есть имя. Но, когда я родилась, мама с папой его потеряли. Вот такие рассеянные.

– Если мы не найдём имя, наша дочь будет просто девочкой, – сказала мама.

– Пойду его искать! – согласился папа.

– По дороге купи, пожалуйста, хлеб.

Мама взяла меня на руки и закрыла за папой дверь. Папа долго бродил по улице, потом немного устал, купил в магазине хлеб и снова пошёл искать.

– Подождите! – догнала его продавщица. – Это не вы потеряли?

Папа обрадовался, думал – имя моё нашлось, но это был хлеб. Скоро папа проголодался, откусил кусок. Хлеб оказался тёплым, мягким, с хрустящей корочкой. Папа от удовольствия зажмурился и… нашёл моё имя, оно тихонько постукивало внутри.

Папа вернулся домой радостный, а там мама тоже улыбается и говорит:

– Я нашла её имя! Вот тут.

Папа наклонился к моему сердцу и снова услышал: «Та-та».

Мама и папа захотели дом за городом. Даже купили для него огород. «А когда купите дом?» – спросила я. «Нескоро», – ответил папа, и его взгляд стал прямо бездомным.

Мама накупила семян и посеяла в огороде. Из семечка тыквы вырастет тыква-растение, из семечка огурца – растение огурец. Тогда я догадалась, что можно посадить камень и вырастить к папиному дню рождения дом. Весь день искала семена домов. Нашла много серых и выбросила. Не хочу, чтобы дом получился скучным! Подняла одно в полоску. Нет, там наверняка цирк спит! Подняла другое, гранитное, чёрно-красное. Ой-ёй, вот возьмёт и вырастет из него дом президента… Не годится.

Гуляла с мамой в парке, нашла янтарное семечко, а сквозь него солнце просвечивает. Чудесное! Но если дом будет таким же прозрачным, как в туалет ходить? Нет, не хочу.

Мы снова поехали к нам на огород, и там возле дороги мне попался белый гладенький камень в виде сердечка. То что нужно! Я вырыла в огороде ямку, опустила в неё белое каменное семечко и закопала. Потом полила горячим чаем из термоса, чтобы дом вырос тёплым, к зиме. Зимой у папы день рождения.

Мы с мамой и папой вышли в ночной город. Ой! Вместо дороги – чёрная страшная пропасть. «Как же я пойду?» – испугалась я.

– Тата, полетели! – сказал папа.

– Полетели-полетели! – сказала мама.

Они крепко схватили меня за руки, подняли и зашагали вперёд. Их ноги отросли вниз, до самого дна пропасти. А я свои поджала, чтобы не коснуться черноты, и полетела до следующего фонаря. На этом островке мы немного передохнули и отправились дальше, от фонаря к фонарю. Когда-нибудь у меня тоже вырастут длинные-предлинные ноги и я сама пойду по дну чёрной страшной пропасти.

У нас дома три вазы. Одна осенняя. Высо-оокая! Я заглядываю в неё и вижу круглую поляну, а вокруг – золотые, красные и оранжевые деревья. Высо-окие! Пока никто не видит, прижимаюсь ухом к вазе и слушаю шорох листьев. Если из вазы выпрыгнет маленькая белка, я угощу её грецким орехом – и мы подружимся. Вторая ваза красная и гладкая, как леденец. Пока никто не видит, я облизываю её края, и мне сладко.

Третья ваза стоит высоко. Она тёмно-фиолетовая, как банка с компотом. Внутри – компотный океан. В нём плавают не рыбы, а вишни и сливы с черенками вместо хвостов. Папа не разрешает её трогать, потому что ваза бабушкина. Наша бабушка давно уплыла на чёрной сливе в дальнее путешествие. Если ваза разобьётся, компотный океан выльется и бабушка не сможет вернуться.