Глава 1
Святослав пошел следом, потому как
не понравилась ему идея оставлять диву наедине с Савожицкой. Пусть
ведьма была старой и опытной, но при всем том она все же оставалась
ведьмой. А с них станется голову заморочить.
— Не стоит, — сказала Аннушка, когда
Святослав уже решился было открыть дверь. — Не надо мешать
наставнице. Она… не повредит диве.
— Так уверены?
Она стояла у лестницы, опираясь на
нее обеими руками, выгнувшись так, что будь Святослав менее
опытным, подумал бы… нехорошо.
— Уверена, — Аннушка мурлыкнула и,
намотав светлый локон на палец, потянула его, запрокинула голову,
провела языком по губам. — Она давно… собиралась познакомиться. Все
говорит, что ведьмы слабеть стали, потому как дивный народ почти
истребили. А не станет их вовсе, то и мы исчезнем… и вы… и будет
мир бессильным. Как в таком жить?
Она оттолкнулась от перил,
выпрямляясь, принимая другую позу, тоже вполне себе определенного
свойства. Интересно, многим уже голову задурила?
— А дети где? — поинтересовался
Святослав.
— Дети? — в ведьминых очах, темных,
что спелая вишня, мелькнула тень разочарования. Но не стоило
надеяться, что Аннушка отступит. Ведьмы порой проявляли редкостное
упрямство. Что ж… — Дети заняты… играют.
— Где?
— Там, — она указала вниз. — Они
там… а мы здесь… только мы вдвоем.
Она подходила медленно, притом
умудряясь покачивать бедрами, изгибаться, будто в танце. И стало
жарко… так жарко, что Святослав позволил себе засмотреться на эту…
ведьму.
Как ее еще назвать?
И она, почуяв близость добычи,
растянула в улыбке полные губы.
— Мы ведь можем заняться чем-нибудь…
интересным… например… поговорить, — голос ее сделался низок, и
прорезалась в нем характерная хрипотца.
А тонкая ручка легла на плечо,
примеряясь, как половчей обнять.
Святослав позволил.
Вот только вторую руку перехватил,
поднес пальцы к губам. Ведьма засмеялась и… что ж, молодая,
неопытная, учить ее и учить.
— Тебе что велено было? — спросил
он, зацепившись за взгляд.
Вцепившись в него.
Продавив и дар, и разум. Он не
пытался больше скрывать свою силу, но напротив, позволил ей
раскрыться, сковать ведьму. Та дернулась было и…
— Тебе было велено за детьми
приглядывать, так?
Он не позволил ей отпрянуть.
А вот руку с плеча убрал, так, что
она почувствовала, каково это, когда собственное тело подчиняется
чужой воле. И страх сменился паникой. И она закричала бы, позвала
бы на помощь, если бы могла.
— А ты что? Мало того, что не в свои
дела лезешь, так еще и ведьмины чары применяешь? Без моего, к
слову, согласия.
Она только моргнула. И поняв, что
позволено ей будет ответить, сказала:
— Я… нечаянно.
— Еще скажи, что не понимала, что
делаешь, — Святослав ткнул в лоб. — Или не способна контролировать.
Если не способна, не справляешься, тогда придется дар
ограничить.
Ведьма побелела.
И не то чтобы ограничительные
браслеты могли повредить. Не ведьме.
Не взрослой ведьме.
Скорее, дело в самом факте их
применения.
— Н-е н-надо…
— Думаешь? — Святослав позволил себе
толику сомнений. — А мне кажется, что надо. Что ты со своими
играми… ведь играешь, так?
Она только моргнула.
И из левого глаза слезинка
выкатилась. Надо же, какая упертая ведьма.
— Не подействует. А будешь и дальше
выкобениваться, точно жалобу подам, — предупредил Святослав. — Ты
же не думаешь о последствиях. О том, чем твои игры закончиться
могут. Скольким уже головы задурила?
Молчание.
— Я спрашиваю…
— И я тоже, — присоединился к
просьбе тихий вкрадчивый голос. — Ну-ка, Аннушка, мне казалось, в
тебе побольше ума, чем у Ниночки…
— Они сами!
— Сколько? — Святослав слегка
надавил, и ведьмочка застонала. Жалобно. Только вот не помогло.
Сожаления она не испытывала, как и раскаяния, одно лишь раздражение
и отнюдь не на себя, на Святослава, на наставницу, на всех
вокруг.
