– Алисочка, господи, это какой-то кошмар! – женский голос в трубке надрывается от слез, а на фоне слышно хэканье, повторяющееся раз за разом. – Бонечку тошнит уже полчаса. Алисочка, что с ним?
– Мария Сергеевна, успокойтесь, – я откладываю телефон на полочку перед зеркалом и включаю громкую связь, чтобы хоть немного причесаться. – Может быть он опять что-нибудь съел?
– Алиса, я не могу за ним следить двадцать четыре часа в сутки! – женщина вспыхивает и тут же снова начинает рыдать – хэканье становится громче и перекрывает собой все остальные звуки.
– Мария Сергеевна, берите Боню и едьте к ветеринару! Срочно! – подхватываю рюкзачок, телефон и несусь по лестнице вниз.
– А может быть ты с ним съездишь? Я боюсь, что в таком состоянии не смогу ничего объяснить, а Бонечка тебя так любит и слушается.
Я едва сдерживаюсь, чтобы не зарычать. Вот почему этот бульдог вечно жрет всякую дрянь в те дни, когда у меня в универе важные пары, которые не то что пропускать – опаздывать нельзя. Особенно перед сессией.
– Алисочка, девочка ты моя хорошая, я заплачу как за весь день.
– Мария Сергеевна, в последний раз! – говорю ей в ответ и резко разворачиваюсь на полпути к остановке.
– Бенедикт! Ты самый подлый, мерзкий, отвратительный, беспардонный, наглый и вонючий засранец! Нельзя так. Нельзя!
Я даже представить не могу на сколько метров от меня несёт тошнотворным амбрэ – Боня ублевал все, что только можно, пока мы ехали в такси, половину приемной у ветеринара и, в завершение, самого ветеринара. А теперь семенит с довольной мордой и даже ухом не ведет. У-у-у-у-у!
Вообще, если бы не моя любовь к собакам и задница в плане надвигающейся финансовой Марианской впадины, то фиг бы я ввязалась в эту затею. Училась бы себе спокойно, подрабатывая по вечерам в кафешке рядом со съемной квартирой. А теперь… Мало того, что сперва съехала Машка, и мы с Оксанкой посчитали, что сможем потянуть аренду на двоих – дуры. Наших стипендий хватало едва-едва, но съемная трешка за три года стала почти родной, а брать кого-то со стороны ну никак не хотелось. Две идиотки, по-другому не назовешь. Так через неделю управляющий кафешки начал недвусмысленно намекать, что если я не буду выходить на два часа раньше, то он меня уволит. И ведь, зараза, прекрасно знал, что у меня учеба, но упорно продолжал гнуть свою линию, а в конце месяца вызвал к себе в кабинет:
– Алиса, ну что ты решила?
– Сергей Владимирович, у меня через два месяца сессия, мне никак…
– Расчетные заберешь у бухгалтера. Сегодня. Сейчас.
Хлобысь!
Аста ла виста, бэйба. После того как забрала свои крохи, не удержалась и показала ему на прощание фак, мысленно обложив матами по самую макушку. Более уродского поступка от него я не ожидала. Думала, что договоримся, и после сессии смогу поработать летом полный день, но… Гудбай лишняя копеечка и велкам в суровые будни.
Напились вечером в уматень с Оксанкой, аж до фиолетовых зайчиков в глазах, и пол ночи залипали в телевизор, щелкая с канала на канал. Пока не наткнулись на какой-то фильм.
– Оставь! Ксюня, смотри! – я аж подскочила с дивана и подлетела к экрану, на котором девушка шла по городу с кучей собак. – Может и мне так?
– Хм-м-м-м… Что-то не айс. – Оксана жмет плечами, а у меня в голове уже рисуется радужная картина.
– Не. Ну сама подумай! Ты хоть раз видела что-то похожее у нас?
– Алиска, включи голову! Тут не Америка. Это не прокатит.
– Наоборот! – я уже влюбилась в эту идею по уши, а алкоголь окончательно укрепил мысль, что все у меня получится на раз-два. Ну или три. – Ты просто в меня не веришь. Или завидуешь, что мне первой пришла эта идея!
