Каково смотреть смерти в глаза?
Мне это знакомо – липкое чувство страха обволакивает тебя изнутри, стиснув твое горло до посинения и выбив весь воздух из легких. Пульс бьется в висках, а кровь застывает, и ты понимаешь, что это билет в один конец. Никто не будет тебя спасать, а уж тем более давать второй шанс или попытку доказать, что ты чего-то стоишь.
Но моя мать…
Она, окруженная жарким пламенем, которое приближалось все ближе и ближе, прямо сейчас молила меня на коленях остановиться, сложив свои бледные тонкие руки перед собой. Мокрые волосы липли к ее вспотевшему прямому лбу, а безумные синие глаза бегали по разрушенному залу в поисках спасения. Но кроме нас обоих тут больше никого нет и не будет.
Здесь только я и она.
Мой каждый шаг отзывался в ушах, вторя громким ударам сердца в груди. Некогда легкий ясеневый лук наполнился тяжестью, переняв на себя мое бремя. Даже моя рука едва ли смогла удержать стрелу с острым наконечником, и пустить ее вновь в эту женщину, еле себя сдерживая. Несколько движений и все закончится.
Но правильно ли я поступаю?
Моя душа металась в сомнениях, заставляя ладони потеть настолько сильно, что пришлось сжать крепче рукоять, которая норовила выскользнуть из-под пальцев.
Но если бы я не хотела проверить, что будет, то не стояла бы сейчас напротив нее, прожигая взглядом полным боли. Только один ее вид будоражил, отчего кровь закипала в венах, еще больше распаляя меня. Эта женщина лгала мне всю жизнь, выдавая свою реальность за действительность.
– Брианна, за что ты так со мной? – прохрипела императрица. Голос матушки обычно был приятен на слух, но сейчас скрипел в ушах. Каждое слово, вылетающее из её уст, словно стрелы вонзались мне в грудь, заставляя сердце сжиматься до боли. Ее глаза в упор смотрели на меня, пытаясь отыскать ответы в моем взгляде.
Багровая кровь стекала по ее пухлым приоткрытым губам и подбородку, падая мелкими каплями на разбитый мраморный пол под ногами. Она красиво блестела при ночном небе, отражая хаотично танцующий огонь. Прекрасное светлое платье матери превратилось в лохмотья, разодранное в нескольких местах. Изысканная ткань, которая прежде переливалась на солнце, теперь напоминала истлевшую бумагу с рваными краями.
Но я была непоколебима. Приблизившись к матери достаточно близко, опустилась рядом, не сводя своего холодного взгляда. Сейчас она не пробуждала во мне никакой жалости – одну только злость.
– Ты ведь всегда была послушной, – ее глаза заблестели от слез, но мне казалось, что все это было очередной манипуляцией.
– Ключевое слово «была», матушка, – процедила сквозь зубы, сжимая в руке лук.
– Что эти безумцы сделали с тобой? – закричала она мне в лицо, подавшись вперед.
Мое тело пробило мелкой дрожью, словно разряд тока. Каждая клеточка моего тела натянулась до предела, готовая разорваться в любой миг. А в груди все сжималось, дыхание участилось. Я свела брови к переносице, хмурясь, и сделала медленный и решительный шаг навстречу.
– Это не они. Это все ты.
Солнце.
Такое прекрасное и одновременно опасное. Его яркие лучи для жителей Шиана олицетворение одного из космических богов, символизирующее радость и продолжение жизни. Но не для меня. Моя кожа бледна и уязвима, не способна противостоять ультрафиолету, который оставит на моей коже болезненный ожог.
Из-за этого недуга матушка не позволяет мне выходить на улицу, да и княжна обязана быть при своей императрице. Я словно птица в золотой клетке, которой позволено любоваться миром только с балкона под ночным покровом в княжеских покоях.
Здесь, на Шиане, населенным только женщинами, я одна такая – шианки – смуглые, хоть и издалека не так заметно, что прячется под их длинными струящимися легкими платьями радужных цветов. Они цепляют взгляд своей закрытой одеждой ярких оттенков, которая на солнце блестит, как драгоценные камни. Из моего окна открывается прекрасный вид на Хаяр – это оживленный песчаный город со своими небольшими охровыми домиками, украшенными тканевыми навесами красочных цветов. Шумные рынки даже издалека пестрили всевозможными яствами и товарами. В центре города располагается площадь, где часто устраивают праздники и танцы. Ночью она заливается ярким светом.
