«Все наследники похожи на стервятников, – подумала она, следя за тем, как брат, стоявший у входа в банк, горбится и отворачивается от ветра, пытаясь раскурить сигарету. – Даже самые бескорыстные. Даже те, кто ни на что не рассчитывает. Даже Андрей в эту минуту похож!»
– Да иди ты в машину! – Не выдержав, она открыла дверцу и высунулась, жестами подзывая брата. – Обед кончится через полчаса, что ты мучаешься! Холодно!
– Ой, ради бога! – немедленно отозвалась Зоя, перегнувшись с переднего сиденья. – Не зови его, он опять начнет мотать нервы! Ты не представляешь, Маш, чего мне стоили эти последние недели! Я совсем измучилась!
«Ты-то? – Маша еле сдержалась, чтобы не произнести это вслух. Ее отношения с невестой брата и так постоянно колебались на грани конфликта. Она приказала себе молчать и только в очередной раз подивилась про себя, до какой степени могут доходить слепота и эгоизм. – Это НАША МАМА болела, умирала, это МЫ ее хоронили, а измучилась, оказывается, она! Даже на кладбище не ездила!»
Ей было невмоготу сидеть в машине с Зоей, она молча вышла и направилась ко входу в банк. Андрей, щуря воспаленные от бессонницы глаза, дымил сигаретой. Заметив подошедшую сестру, он устало пробормотал:
– Что, сейчас откроют? Я забыл часы…
– Часы у тебя над головой. – Маша указала на огромный циферблат, который при желании можно было рассмотреть с другой стороны проспекта. – Еще ждать и ждать. Я вот что думаю, хорошо ли мы делаем, что идем сюда на другой день после похорон? Будто только этого и…
– А кто нас осудит? – огрызнулся тот. – Не выдумывай! Тем более денег нет, сама знаешь. Из нас на кладбище высосали все, что не успели в больнице.
Маша лишь кивнула. В сущности, она понимала, что ничего кощунственного в их спешке с получением наследства нет, тем более что мама сама велела не тянуть со вскрытием ячейки. Это были едва ли не последние ее слова, которые брат и сестра услышали в больничной палате накануне решающей операции:
– Договор, доверенность, ключ… – Она сделала паузу, говорить ей было трудно. – Если что, сразу идите туда и заберите все.
Тогда они в один голос убеждали маму, что ни в какой банк идти не потребуется, операция должна дать самый радикальный результат, профессор уверен в успехе. На самом деле никакой уверенности тот не высказывал.
– Чудеса бывают, но я не чудотворец, – честно ответил он на их взволнованные расспросы. – Операцию сделаем, потому что надо сделать. Что я могу вам обещать? Идите домой, ребята.
И они пошли, отчего-то взявшись за руки, как в детстве, чувствуя себя маленькими и растерянными перед лицом того, что должно было произойти. «А через день мы уже готовились к похоронам».
– Пойдем, выпьем кофе. – Она потянула Андрея за рукав пальто. – Смотри, бистро на углу.
– Ладно, – сдался тот. – Надо Зою позвать.
– Не надо!
Маша произнесла это слишком резко, и брат впервые открыл глаза во всю ширь. В этот миг он походил на внезапно проснувшегося лунатика, обнаружившего, что находится на краю крыши.
– Опять? – укоризненно произнес он. – Поцапались? Из-за чего на этот раз?
– Я просто устала от нее. – Девушка двинулась в сторону кафе, уверенная, что брат последует за нею. Тот и впрямь двинулся следом. «Он всегда ко мне прислушивался, мало того, просто слушался… Пока не появилась эта Зоя!»
– В такое время, как сейчас, лишние люди рядом раздражают, – призналась она уже за столиком, дуя на дымящийся кофе в хрупкой пластиковой чашке. – Каждый лезет с соболезнованиями, а получается только хуже. А уж Зоя твоя, извини, жалеет только себя саму.
– Неправда. – Андрей сидел напротив, опершись локтями о шаткий стол, стиснув виски кулаками, так что Маша видела только нижнюю часть его лица. – Она умеет сочувствовать. Ты к ней несправедлива.
