Крайган смотрел на ловчего тяжелым, мутным взглядом. На его
мощных плечах, от злости и напряжения, нарисовались бугры, герцог
сжал кулаки и с силой стукнул по железным подлокотникам трона.
- Простая девка, две руки, две ноги, а ты прошляпил ее!
Маленький человек в черной накидке еще ниже склонил голову. По
его испуганному лицу пробежал пот, глаза расширились от страха.
- Она бесовка, она…
- Молчи! В яму его, на неделю, - прогремел приказ, и два воина
подхватили обмякшего от ужаса ловчего отряда Черных воронов.
По невидимому приказу господина, зал опустел. Крайган поморщился
и встал. Кровь требовала жаркого дыхания ведьмы. Чтоб ее черные дэи
забрали в Каменные пустоши Ардана! Последняя девка, которой он
пользовался месяц, долго держалась, изводя его слезами и
непокорностью. И под конец, не выдержав ее выкрутасов, он испил
ведьминскую магию, выжав из ладони всю нить дара до конца.
Говорят, оклемалась. Отлежалась неделю, и комендант велел ее
выгнать… А хотелось задушить своими руками! Он ли не дарил ей
наряды, а как ублажал в постели, даря утехи, от которых у самого
кружилась голова. Другой разговор, что с ней он не церемонился,
таков закон дракона. То, что его – должно быть покорно. Выше
дракона только небо.
Этот мир, куда попали много веков назад предки драконов,
оказался враждебным. Сам воздух порождал болезни и смерти, пока не
раскрылся один секрет. Силу дракона поддерживал цветок золотая
заринка. Но его заросли были огромной редкостью. Еще помогали ласки
ведьм. Эти хитрые бестии насылали флюиды жизни, давали
восстанавливающие настои, а от поцелуя вскипала радостью кровь, и
дракон расправлял крылья. Так и было, пока двести лет назад, один
правитель не убил непокорную. Вот с тех пор и наступили плохие
дни...
Крайган прошелся по темному залу. Узкие окна, в этой стороне
замка, плохо пропускали солнечный свет. Но герцог наоборот любил
полумрак, особенно в последние дни, когда его магический драконий
корень начал подтачиваться от нехватки силы. А ведь он молодой, и
сорока лет еще нет. Его дед вообще сто пятьдесят лет прожил, а отца
упокоили совсем недавно, с год назад, когда тому исполнилось сто
двадцать.
- Мирр, - зычно крикнул мужчина. Из потайной двери показался
слуга, испуганно уткнувшись взглядом в пол. Все знали, сегодня
герцог зол как каменный дэй, лучше вообще не попадаться на глаза,
но куда деваться, если приказ. – Спроси Агнешку, сколько осталось
золотой заринки. Если есть, то пусть сделает настой.
Ждать пришлось недолго, и через несколько минут слуга принес
кружку, над которой поднимался пар. Запах настоянного цветка
заставил вздыбиться грудь, так глубоко было дыхание повелителя
земель. Горячая кружка не пугала, герцог вырвал ее из рук слуги и
жадно припал, выпив до дна, вместе с распаренными цветками,
листиками и нарезанным стволом. По крови пробежала сила.
- Агнешка не сказала, сколько осталось? – спросил он у
Мирра.
- Сказала, господин. Осталось очень мало, на пару кружек, и
сегодня она запарила только половину от нормы, господин.
- Ладно, - отпустил слугу герцог. На днях ожидался привоз из
Пышкарей, далекого села в низине Гаррейских гор, на вольных землях
соседнего королевства. За два мешочка золотых. Да-а-а, шикуют
колдуны. Наживаются на них. Надо бы уже подумать, а стоит ли
платить этим крохоборам. Или проще нарушить договор и поговорить с
ними с позиции истинной силы. Под огнем дракона мало, кто способен
выжить.
Он скинул плащ и бодрым шагом двинулся из зала. Кровь требовала
оборота в шкуру дракона, в ипостась дракона, в крылья дракона. И
этот зов невозможно было ослушаться. Даже человеческая ипостась не
могла отвернуться от воли дракона.
