- Господа студенты! – Я требовательно постучала ручкой по
кафедре. – Напоминаю, кто не сдал курсовые, тому недопуск к
зачетной неделе. Часики тикают.
Лица студентов захмурели на глазах. Умнички, главное им
напомнить о будущих неприятностях, а дальше в головах включится
мыслительный процесс. Даже ленивый знает – МарьТимофевна стерва и
зануда. Уговаривать – бесполезно, подкупать – опасно в принципе,
слизывать готовые курсовые из интернета – опасно с точки зрения
репутационных потерь, ославлю на весь факультет… Обожаю свою
работу.
На часах – почти восемь вечера. Я сложила конспекты в портфель и
направилась из аудитории. Дверь нашей кафедры была чуть
приоткрытой. Наверное, Зоя Николаевна сидит. Наша трудоголичка. Я
хотя бы два раза в неделю выхожу из корпуса после восьми, а она
греет стул каждый день, и причина – наш завкафедрой.
- Маша, ты отчет написала для Валентина Михайловича?
Я озадаченно остановилась в дверях. Как я забыла!
- Забыла, - честно призналась и направилась к своему столу.
- Завтра – крайний срок. Ты же знаешь, - с едкой ноткой покачала
головой она. – Ладно, я домой.
Она ушла, а я уставилась на папку с документами. Писать отчет –
святая ежемесячная обязанность любого преподавателя, кто хочет
мирно жить и творить на нашей кафедре. Это знает каждый. И я знаю.
И опять забыла.
Вытащив пустые бланки, в голове прокрутила, сколько у меня есть
времени, чтобы быстренько нацарапать документик для Валентинчика,
как за глаза все зовут нашего зава. Самовыражение этого пупсика
иногда раздражает. За наш счет набирает баллы перед деканом.
Психуя и тихо костеря начальство, я достала пустой бланк отчета
и нависла над ним.
Нет, иду домой. В голове – пустота и усталость. Сегодня отвела
четыре лекции и семинар. Напишу отчет утром, время выцарапаю у сна.
И напишу.
Мой оптимизм больше напоминал трусливые отговорки студентов, но
сил сидеть и писать, не было. Я решительно встала из-за стола… И
лампочки в люстре, тревожно мигнув, потухли. Опаньки! Этого не
хватало!
Я осторожно прошла до двери, открыла ее. На меня смотрела
темнота коридора. Ясно, обесточен весь корпус.
Я вспомнила, что в шкафу есть запас свечей. На ощупь пошарила и
нашла коробку. Вытащила. Зажгла. Подхватила портфель и вышла из
комнаты.
С другого конца коридора послышались шаги с характерной
прихрамывающей поступью. Так у нас ходит зам по хозчасти Иван
Дементьевич, старик далеко пенсионного возраста. Последствия
инсульта.
- МарьТимофевна, - окликнул он меня. – Свеча нужна. Пойдем.
Фонарь гаснет, паразит.
- Куда пойдем-то?
- В темницу, МарьТемофевна. В плен тебя беру.
Я вздохнула.
- А я-то тут причем?
- А я что ли причем?
- А в аварийку позвонить?
- Позвонил. У них все в порядке. Что-то с нашим щитком. Обещали
выехать ближе к ночи.
Я чертыхнулась и потащилась за стариком. Щитки располагались на
первом этаже, за столовой. Иван Дементьевич поковырял ключом и
отворил дверь. Я молча держала свечу. Мы вошли в узкую коморку метр
на полтора.
Иван Дементьевич открыл маленьким ключом широкую металлическую
дверцу на стене, и мы уставились на ряды реле-автоматов.
- И что делать? – Спросила я, с опаской посмотрев на старика.
Его лицо, освещенное моей свечой, карикатурно скривилось Обстановка
вдруг напомнила сцену малобюджетного фильма ужасов. Иван
Дементьевич точно почувствовал мое настроение и шутовски оскалился.
Тьфу на него! Я и так трясусь. Герой-то из меня фиговый. А он,
точно актер театра, захохотал.
- Боисся, грешница?! Попа-а-алась, - и со смехом защелкал
автоматами на щитке. – Нет, вот ты смотри. Какой из них выбило?
- Ну, наверное тот, что… - я не успела договорить. Старик
дотронулся до реле с опущенной кнопкой, потянул ее вверх, успел
поставить в нужное положение… И грохнуло! Так грохнуло, что из
железной штуковины на стене брызнули искры. Сноп! Фейерверк! Взрыв!
Ослепило глаза и ударило волной! В голове вспыхнуло нестерпимо
белым, вырвало из реальности, с болью и невольным криком… Сознание
затуманилось, поплыло, и мир исчез…
