По ее виду трудно было догадаться, что это знаменитая певица. Возможно, неуклюжий костюм из твида, скрывающий великолепное тело примадонны, создавал обманчивое впечатление.
– Да? – спросила она с придыханием.
В голосе и глазах чувствовалось какое-то напряжение. Она крепко держала дверь, готовая захлопнуть ее, пошевелись я хоть немного.
– Я – Дэнни Бойд, – сказал я и слегка повернул голову, чтобы она по достоинству оценила мой неотразимый профиль.
– Кто?
По очкам в голубой оправе я понял, что она настолько близорука, что даже вблизи не разглядела бы мое лицо. Толстые линзы увеличивали ее глаза, но я бы не сказал, что от этого они стали красивее. Сейчас они походили на две грязные лужи, под ними могло скрываться все, что угодно.
– Я не перепутал номер? – спросил я, начиная испытывать сомнения. – Мне нужна Донна Альберта.
– О да! – энергично кивнула она. – Я Хелен Милз, ее секретарь.
– Она позвонила мне час назад, – объяснил я, начиная нервничать. – Просила прийти как можно скорее.
Хелен Милз по-прежнему выглядела сомневающейся, словно никак не могла решить, говорю ли я правду или, может, я насильник, вышедший на свою утреннюю охоту.
– Я спрошу, – наконец прозвучало в ответ. – Подождите здесь.
Дверь резко захлопнулась перед самым моим носом, и не отшатнись я, дело могло закончиться травмой. Их у меня было уже предостаточно, и получить еще одну от Хелен Милз мне совсем не хотелось. Неожиданно дверь снова распахнулась, и по тому, как изменилось выражение ее лица, стало понятно, что с моими рекомендациями все в порядке и путь наконец-то свободен, хотя за толстыми линзами все еще можно было разглядеть явное неодобрение моего присутствия.
– Мисс Альберта ждет вас, мистер Бойд, – сказала она, снова с придыханием.
Войдя, я огляделся по сторонам с видом американца, имеющего возможность снять точно такой же номер в «Уолдорф Тауэрс». Номер был именно таким, каким я его себе представлял. Единственным, что не вполне вязалось с ним, находясь в явном диссонансе с его роскошной обстановкой, были двое в гостиной.
Дама громко и картинно рыдала. Поглядев же на выражение лица мужчины, легко было понять, что страдание вовсе не входило в его планы. Я сразу понял, что рыдающая дама с густыми серебристо-светлыми волосами и есть Донна Альберта. На ней была плотная шелковая блуза, цвет которой напоминал цвет оружейного металла. Блуза плотно облегала резко выступающие вершины ее величественной груди. Это были поистине олимпийские вершины. У меня мелькнула неплохая мысль: если такая грудь – результат пения в опере, то всех девочек нужно заставлять петь пару часов в день с самого раннего возраста. Туго затянутый красный пояс выгодно подчеркивал ее тонкую талию, а брюки, цвета розового леденца, еще более плотно облегали большие бедра и длинные ноги. Даже в изысканной обстановке «Тауэрс» она смотрелась достаточно уместной.
– Мистер Бойд, – всхлипнула она, – это мистер Касплин, мой управляющий.
Мистер Касплин был чуть повыше лилипута. Он сидел в кресле, и ноги его не доставали до ковра. Пожалуй, только женщина с гипертрофированным материнским инстинктом могла бы назвать его привлекательным. Его голова совершенно не гармонировала с остальной частью тела. Она была по-птичьи красива. Совершенная симметрия черт увенчивалась блестящими черными волосами, тщательно уложенными назад с широкого лба таким образом, чтобы каждый естественный завиток представить в наиболее выгодном свете. Рот его был сжат, а в глазах читалась мудрая сдержанность лилипута по отношению к миру слабоумных великанов, в котором он вынужден жить.
– Присаживайтесь, мистер Бойд.
Голос у него тоже был какой-то птичий.
– Вы, наверное, горите желанием узнать, зачем понадобились мисс Альберте?
