Звёздная система Тесса-9, по своей сути, считалась “мертвой”, и в этом заключалась её безмолвная, зловещая прелесть. Светило, если его можно было назвать так, представляло собой тлеющий уголь в пепельной чаше космоса – тусклый красный карлик, почти лишённый гнева и жизни. Он не освещал, а скорее намекал на присутствие света, его алое сияние еле пробивалось сквозь туманную ткань межзвёздного газа. Лучи его не грели, не призывали к росту и не отбрасывали теней. Здесь не было теней, потому что не было ни одной планеты, ни одного спутника, ни одной поверхности, на которую могла бы пасть тень. На данный момент Тесса-9 была этаким заброшенным перекрёстком вселенского бездорожья – промежуточной системой между куда более значимыми Звёздными системами, неведомо как оказавшийся на маршрутах миграции, разведки и бегства. Его пространства не обтекали линии гиперпрыжков, как артерии в телах цивилизаций, но кое-где пересекались тайные тропы. Здесь останавливались только те, кто не хотел быть найден.
Главной достопримечательностью системы были бескрайние астероидные поля. Они тянулись туманными кольцами, клокочущими реками и растрёпанными грядами, словно после разрушения мира, которого больше нет. Камни варьировались от крох, величиной с ладонь до гигантских обломков размером с транспортный крейсер. А то и более того. Некоторые из них всё ещё сохраняли следы древней геометрии – разломанные плиты, как фрагменты мегаструктур, разнесённых в клочья миллионы лет назад. Отголоски катастрофы, когда-то давно стеревшей уже и саму память о её причине.
Пылевые потоки меж астероидов вихрились в медленном танце. Ионные следы – как шрамы – обозначали места, где когда-то проходили корабли, и их двигатели оставили временные отметины на мёртвом холсте вакуума. В нескольких зонах пространство, казалось, чуть гуще, словно насыщено невидимыми, но ощущаемыми глазами опытных пилотов потоками газа. Там, среди разреженного эфирного тумана, рожденного из древних ледяных тел, изредка вспыхивали слабые электрические разряды – невидимые глазу, но ощутимые приборами.
Газовые облака в этой системе были редки, но весьма коварны. Некоторые скапливались в неустойчивые завихрения, полупрозрачные, окрашенные бледно-сиреневыми и голубыми оттенками, которые казались эфемерными даже на приборах. Сенсоры путались в измерениях – плотность будто скакала, отразившаяся волна сканирования возвращалась искажённой, словно сама ткань пространства здесь была чуть изломана, как в старых линзах. Бывалые навигаторы шептались, что в этих облаках исчезали дроны, пропадали зонды, а некоторые пилоты сходили с ума, если слишком долго задерживались в тумане.
И всё же, несмотря на пустоту, система жила – по-своему. Среди обломков находились следы активности. Заброшенные капсулы и потерянные модули, кораллоподобные образования, возможно, созданные технологией, а возможно – чем-то органическим, выросшим в забытых щелях металла и камня. Иногда какой-нибудь астероид, развернутый к свету карлика отражал его с мрачной издевкой – алый блик, скользящий по чёрному телу, как капля крови по ножу. Изредка, в самой гуще поля, дрейфовали крошечные базы – скрытые, лишённые маркировок, встроенные в скальные пустоты. Они не подавали сигналов. Они ждали. Кто-то использовал Тесса-9 как укрытие, кто-то – как тюрьму, кто-то как место для сделок, что не терпят лишних глаз.
Тесса-9 не прощала ошибок. Навигационные системы здесь сходили с ума от избытка перекрёстных гравитационных аномалий. Компьютеры улавливали сигналы, которых не должно было быть, и шептали об объектах, которых не существовало. Это место было тенью на границе карт, ловушкой для забытых экспедиций, последним пристанищем для беглецов и мародёров.
