Москва 2087 года не имела ничего общего с городом, который помнили старики. Небоскрёбы из гибкого стекла и графена переливались под лучами утреннего солнца, отражаясь в глади восстановленной Москвы-реки. Аэрокары бесшумно скользили между зданиями по невидимым воздушным коридорам, а над городом в низкой стратосфере висели массивные конструкции орбитальных лифтов – символы новой космической эры человечества.
Артём Сергеевич Воронов стоял у огромного панорамного окна своей квартиры на восемьдесят седьмом этаже жилого комплекса «Эверест», наблюдая за этой повседневной симфонией технологического прогресса. Город просыпался, наполняясь жизнью и энергией нового дня.
– Температура воздуха двадцать три градуса по Цельсию, влажность сорок пять процентов, – сообщил мягкий женский голос домашнего искусственного интеллекта. – Доброе утро, Артём Сергеевич. Сегодня второе июня, среда. У вас запланирована встреча в Институте Трансчеловеческих Исследований в десять часов. Рекомендую выехать не позднее девяти тридцати.
Артём задумчиво кивнул, не отрывая взгляда от городского пейзажа. Сорок семь лет, хотя биологический возраст его тела едва достигал тридцати пяти – результат последних достижений регенеративной медицины. Военная выправка выдавала в нём бывшего офицера даже спустя годы после увольнения из Космических сил обороны. Тёмные волосы с редкой сединой на висках, глубокие серые глаза и шрам на левой щеке – память о давнем сражении на лунной базе – придавали его лицу выражение человека, повидавшего больше, чем хотелось бы вспоминать.
– Спасибо, Ева, – ответил он искусственному интеллекту. – Сделай мне, пожалуйста, кофе. И выведи на экран утреннюю сводку новостей.
Прозрачная панель на стене ожила, заполняясь потоком информации. Заголовки новостей мелькали один за другим: «Марсианская колония отметила пятнадцатилетие», «Европейский союз и Евразийская конфедерация подписали договор о совместной эксплуатации лунных ресурсов», «Прорыв в квантовой телепортации: мгновенная передача данных становится реальностью».
Но одна новость привлекла внимание Артёма больше остальных: «Институт Трансчеловеческих Исследований объявит о революционном открытии в области продления жизни».
– Ева, увеличь эту статью, – скомандовал он.
Заметка развернулась во весь экран, но содержала минимум конкретики: только намёк на «беспрецедентный прорыв» и упоминание о предстоящей пресс-конференции.
Артём усмехнулся. Он знал больше, гораздо больше, чем могли предположить журналисты. Ведь именно ради этого «революционного открытия» он покинул военную службу пять лет назад и согласился возглавить службу безопасности Института. А в последние месяцы стал ещё и непосредственным участником эксперимента, о котором знали лишь единицы.
Автоматический сервировочный столик бесшумно подъехал к Артёму, доставив чашку свежесваренного кофе. Аромат колумбийских зерен наполнил комнату. Этот маленький ритуал оставался неизменным в его жизни, несмотря на все технологические революции последних десятилетий.
Первый глоток кофе вызвал в памяти воспоминания. Яркие, болезненно-реальные образы прошлого, которые накатывали всё чаще в последние недели. Артём закрыл глаза, позволяя себе погрузиться в них.
…Лунная база «Селена-7», двенадцать лет назад. Тревога, вой сирен, бешеная пульсация аварийных огней. Его отряд спецназа Космических сил прибыл по экстренному вызову. Группа террористов захватила исследовательский модуль с персоналом и угрожала разгерметизацией всей базы, если их требования не будут выполнены.
– Командир, там тридцать два гражданских. Учёные, инженеры, медики, – докладывал лейтенант Ковальский, сверяясь с голографической схемой базы. – Террористы требуют отключения глобальной системы нейронного мониторинга.
