Владимир Берсеньев
35 лет
– До свидания, Надя. Увидимся утром. – коротко попрощался с секретарем и пошел к выходу из приемной.
Несмотря на то что на часах едва пробило шесть вечера, чувствовал я себя смертельно уставшим.
Ощущение было такое, словно меня асфальтоукладчик переехал. Причем несколько раз подряд. Буквально размазав по асфальту.
А после этого я очухался, сам себя собрал и сшил по кусочкам.
Довольно паршивое чувство, честно говоря. И непонятно чем вызванное. То ли тяжелым делом Никифорова, финальные слушания которого были назначены на завтра, то ли тем, что заработался до полного упадка сил.
Я даже не помнил, когда в последний раз был в отпуске. Больше года назад, наверное. А может быть, и больше.
Наверное, в этом всё дело, да. Пора завязывать с бесконечной работой. Надо бы взять отпуск и свалить на месяц в какие-нибудь теплые края.
И к родителям в Карелию смотаться бы надо, а то с января их не видел. И вроде ехать недалеко, а времени всё равно не хватает на поездку.
Мама скучает, обижается, а батя сердито ворчит, говоря, что сын пренебрегает родителями.
А я всё откладываю приезд. Говорю, что сейчас занят сильно, но вот в следующем месяце точно освобожусь и вырвусь в гости.
Только вот каждый следующий месяц оказывается еще более загруженным, чем предыдущий. Появляются новые дела, важные клиенты, которым никак не откажешь. Деньги, опять же, на дороге не валяются.
Вот такой порочный круг, который никак не могу разорвать.
Или просто плохо стараюсь?
– Ой, Владимир Максимович, подождите. – Надежда догоняет меня уже в коридоре. – Вы же помните, что обещали меня завтра отпустить пораньше? В половину третьего хотя бы? У моей дочери первый школьный спектакль, и я не хочу его пропустить. У Юльки главная роль, и она очень сильно переживает. Не ест толком в последнюю неделю от волнения. Ей важно, чтобы мы с Егором были на премьере.
– А, да, хорошо, что напомнила. – рассеянно киваю. – Можешь даже в час уйти. Я всё равно уеду в двенадцать в суд и после заседания уже не вернусь в офис. Главное, все документы по Никифорову мне к десяти подготовь. Помнишь же, о чем я тебе говорил?
– Конечно, помню. Всё будет сделано в лучшем виде, не волнуйтесь. Спасибо вам большое и приятного вечера.
– И тебе того же, Надь. И удачи твоей дочери. Ни пуха ни пера, как говорится.
– Ой, огромное спасибо за пожелания. Я Юлечке обязательно их передам. А вам еще раз прекрасного вечера, Владимир Максимович.
После разговора с секретаршей на душе внезапно стало еще тоскливее.
Почему?
Да потому что у Надежды в ее сорок лет были хороший муж и двое чудесных детей. Было к кому возвращаться по вечерам.
А у меня не было никого. Ни детей, ни жены, ни даже собаки. Только работа и нечастые посиделки с друзьями.
Нет, я очень многого достиг в жизни, лукавить не буду. Окончил вуз с отличием, получил полное высшее, а следом и адвокатскую лицензию.
Добился должности ведущего юриста, а потом и полноценного партнера в адвокатской конторе «Смирнофф и КО».
Больше десяти лет усердно строил карьеру, получал дипломы, рвался к вершинам и радовался успехам.
Только вот то, что было предметом моей гордости еще года три назад, сейчас не казалось таким уж значительным.
Особо не радовали ни солидные заработки, ни репутация одного из лучших в городе адвокатов по уголовному праву, ни уважение коллег и оппонентов в суде.
Казалось, что несмотря на все свои достижения, я проживаю жизнь зря. И всё, что делаю, не стоит и выеденного яйца.
Бред? На первый взгляд – да. Но тем не менее это ощущение с каждым днем становится всё сильнее.
И я никак не могу от него избавиться. А сегодня оно еще и обострилось на фоне общей усталости.
