Свет фар выхватывает в тёмной подворотне силуэт ребёнка.
Ребёнка?
Я же не обознался?
Что за чёрт?
Резко торможу, моргаю, переключаю дальний свет на ближний и обратно. Кажется, снова что-то мелькает перед машиной.
Точно… мальчик четырёх-пяти лет жмётся к чёрной решетки между дворами. Затем поднимается и шагает вдоль к калитке. Дёргает за ручку, но она закрыта. Но дело даже не в этом.
Что малолетний ребёнок делает в третьем часу ночи здесь один?
– Малыш? – зову я, выходя из машины. – Эй малыш?
Ребёнок застывает, заслышав мой окрик.
– Погоди, – спешу к нему. – Что ты тут делаешь? Где мама? Папа где? Где ты живёшь? Где-то здесь? Ты заблудился? Потерялся? Стой, погоди. Я хороший добрый дядя. Почти доктор Айболит. Знаешь про такого?
Очень боюсь, что он испугается и убежит, но он наоборот замирает и стоит, смотрит на меня огромными глазами… полными слёз.
– Там! – указывает он куда-то вправо. – Там мама. Помогите, пожалуйста.
На малыше красная курточка со светоотражающими вставками, именно их блеск и привлёк моё внимание в первую секунду.
– Да-да, сейчас.
Я беру ребёнка за прохладную ладошку, надеясь, что он не станет вырываться. И он этого не делает.
Доверчивость, конечно, это очень плохо, но сейчас я рад, что малыш не так осторожен, как ему следовало бы.
А если б не я к нему подошёл?
Страшно представить, что могло бы случиться, напорись он не на таких честных и в общем-то безобидных людей, как я.
Он подводит меня к своей маме.
Присев на корточки, смотрю на девушку, сидящую у стены. Её глаза закрыты, лицо опущено к плечу, капюшон натянут на голову, но не глубоко. Вижу мокрую чёлку, прилипающую ко лбу, как если б девушка попала под дождь. На вид ей не больше двадцати трёх. Худенькая, невысокая. В тёмном дождевике и драных на коленках джинсах. Это точно его мама? Может, сестра?
– Эй, – зову, но девушка молчит. – Эй, вы меня слышите?
– Мама спит. Я не могу её разбудить, – сообщает, вцепившийся мне в руку пацан.
– Тебя как зовут? – спрашиваю, а сам протягиваю ладонь и накрываю лоб девушки. Он горячий, словно печка.
– Максим.
– А маму?
– Мама, – уверенно отвечает он.
– Ну… логично, в общем-то. Вы тут живёте? – киваю на двор.
Максим активно мотает головой.
– Нет. Мы далеко живём.
– Где? Адрес знаешь?
Он снова отрицательно мотает головой.
– Насколько далеко?
– Далеко.
– На машине доедем? Или на поезде ехать надо? Или лететь на самолёте?
– Не знаю. Далеко где-то, – отвечает. – А что с мамой? Она так долго спит.
Я легонько встряхиваю девушку за плечо, та что-то бормочет, но глаз не открывает.
У неё сильный жар. Наверное, под сорок температура. И что с ней делать?
Отвезти в больницу? – это кажется мне самым логичным.
Может, я бы так и сделал, если б в этот момент она не вскрикнула.
– Нет, батя, нет! – а затем снова бормотание. – Не трогай его… не трогай. Я не буду. Нет…
– Вы можете подняться? – беру её за руку и тонкие пальцы неожиданно крепко вцепляются в меня.
– Помогите… помогите… – бормочет девушка.
– Чтобы я помог вам, вы должны помочь мне, – говорю я.
Приходится отпустить пацана, чтобы освободить обе руки.
– Никуда не убегай, – предупреждаю. – Сейчас мы сядем в машину, и я отвезу вас… в безопасное место. Кто такой батя?
– Батя, – пожимает парень плечами.
– Яс-с-но-о… – тяну, взваливая внезапно тяжелую девушку на себя.
Подставляю плечо под её подмышку, но ноги незнакомку совсем не держат. Плюю и просто подхватываю на руки. Вот так гораздо удобнее!
За годы в медицине, в хирургии, если точно, я уже привык, что бессознательные люди обычно тяжелее тех, кто в себе. Но эта девушка горит и, кажется, весит, как мешок с кирпичами. Или я такой чувствительный стал? Или ночь так на нас влияет.
– Вот там за ручку потяни, дверца и откроется, – командую мальцу, когда походим к машине.
