Глава 1
Василиса сделала глубокий вдох,
выдохнула и закрыла глаза.
- Вася! Вася, не смей этого делать!
– в дверь ударилось что-то тяжелое, но мореный дуб выдержал. А
Василиса поморщилась. Вот неугомонный. – Не вздумай даже!
Она подняла руку. Солнечный свет,
пробиваясь сквозь тончайшее полотно бумаги, окрашивал ее во все
оттенки золота. И в золоте этом терялись буквы. А Василисе
подумалось, что будет совсем даже неплохо, если буквы эти вовсе
потеряются. Мысль вдруг показалась совершенно замечательной. И
собственная сила ее, обычно неподатливая, неудобная, отозвалась
легко. Повинуясь ей, вспыхнула нарядная розовая свеча. Невыносимо
запахло цветами, причем запах был резким, раздражающим и совершенно
не соответствующим моменту.
- Вася!
Дверь выдержала еще один удар,
правда, с потолка посыпалась побелка. Василиса вздохнула и сказала
достаточно громко, чтобы ее услышали.
- Не заперто.
- Вась? – а теперь дверь
приоткрылась осторожно. Александр заглянул в комнату. – Вась, ты
как? Ты же не собираешься сделать какую-нибудь глупость?
- Какую-нибудь – нет, - Василиса
поднесла лист к свече. Тонкий рыжий огонек потянулся, а
дотянувшись, пополз по бумаге, уродуя золото черными пятнами
ожогов.
- Вась, я серьезно. А то ж мне
сказали, ты как письмо прочла, прям вся переменилась и к себе
пошла. И я подумал… что… ну, мало ли… потому и серьезно. Вот, -
Александр вошел бочком, что было странно и, пожалуй, даже забавно.
Огромный, в деда, он сутулился, стараясь казаться меньше,
незаметней. Но скромный синий студенческий мундир, украшенный
девятью золочеными пуговицами, лишь подчеркивал и неуместность этой
вот позы, и стати.
- И я серьезно, - она перехватила
лист за другой уголок и вздохнула. – Успокойся. Ничего я не буду
делать. Разве что… не знаю, торт испеку?
- Шоколадный? – Александр
окончательно успокоился и расправил плечи, отчего в гостиной стало
тесновато.
- Может, и шоколадный.
- Тогда хорошо… - он переминался и
смотрел все еще виновато, хотя уж его-то вины в случившемся точно
не было.
Ничьей не было.
Просто…
Так получилось.
- Ты сильно расстроилась? –
Александр все-таки решился присесть. На самый краешек софы,
памятуя, что в дамских комнатах мебель все-таки довольно
хрупка.
- Даже не знаю, - Василиса разжала
пальцы и позволила листу упасть. Правда, огню коснуться наборной
поверхности комода не позволили. Он погас.
И свеча вонять перестала.
Хотя… надо будет велеть, чтобы окна
открыли.
- Я его все равно на дуэль вызову, -
теперь, когда беспокойство за сестру отступило, Александр позволил
себе злость.
И пальцы его стиснули рукоять шпаги.
Пусть нынешняя, положенная уставом Высшего имени Его императорского
Величества Николая I Дворянского Института, и была неказиста с
виду, да и вовсе не особо нужна человеку столь одаренному, как
Александр, но владел ею он весьма неплохо.
- Зачем?
- Чтобы знал, как порядочных девушек
перед свадьбой бросать.
- Не он первый, - Василиса пожала
плечами и устроилась у окна. То выходило на парк, и прежде Василисе
нравилось разглядывать, что удивительную вязь желтых дорожек, что
ковровую зелень газонов, что разноцветье клумб.
- Вась… я… вот увидишь… - светлые
брови сошлись над переносицей. – Все еще образуется. И не надо
обращать внимание на одного идиота.
На одного – не стоит.
Но…
Снова слухи пойдут. После прошлого
раза еще не все утихли, а тут надо же… снова… и полетят письма с
выражениями сочувствия, со словами поддержки, ибо положено
поддерживать брошенных невест…
Василиса с трудом, но сдержала
вздох.
…выйти придется. И из комнаты, и из
дому. Правила игры давно известны. Нельзя показывать слабость или
обиду. Радковские-Кевич не могут позволить себе ни того, ни
другого.
