- Заходите! Заходите! Самое лучшее – только здесь! Не тратьте
время на другое! Заходите!
Дэвин поднялся по ступенькам бывшего дворца князей Столуцци,
который теперь стал аукционным домом, обошел зазывалу в красном
сюртуке и оказался в просторном холле, забитом народом – пестрым,
веселым, предвкушающим пикантное развлечение. Что может быть
веселее покупки человека? А сегодня здесь продавали именно людей.
Миновав зевак и покупателей, Дэвин снял шляпу и, мельком глянув на
себя в зеркало, направился в аукционный зал.
Он и сам не знал, что именно вдруг потянуло его сюда настолько
властно, но Дэвин никогда не сопротивлялся зову судьбы. Он никогда
не покупал рабов.
На него оборачивались. Дэвин заметил, что какая-то молоденькая и
впечатлительная барышня обвела лицо кругом, стараясь отпугнуть
нечистого. Остальные были более благоразумны – улыбались,
кланялись, всячески выражали почтение и делали вид, что невероятно
рады такой неожиданной и приятной встрече.
Дэвин хмуро подумал, что все идет, как всегда. Перед принцем,
старшим сыном короля Кормака, всегда будут кланяться.
Даже если этот принц – самый страшный темный маг за всю историю
страны.
Даже если этот принц лишен короны и наследства.
Один из распорядителей сразу же предложил Дэвину место в первом
ряду, по соседству с председателем Первого столичного банка.
Почтенный старец тотчас же побледнел, но справился с волнением,
поздоровался и поинтересовался:
- Тоже решили прикупить девицу в дом?
Дэвин неопределенно пожал плечами.
- Пока хочу просто посмотреть. Есть что-то примечательное?
Председатель махнул рукой.
- Самые лакомые кусочки приберегают напоследок, - со знанием
дела сообщил он. – Дочери сподвижников министра Гевельта.
Ведущий ударил молоточком в гонг, призывая к тишине. На сцену
вывели очередную девушку в полупрозрачном плаще до пят. «Много
плакала», - подумал Дэвин, глядя на раскрасневшееся девичье личико,
отекшее от слез. Длинные каштановые волосы были небрежно заплетены
в пушистую косу, тонкие брови сведены в гримасе отчаяния, губы
дрожали – девушка читала молитву.
Рабыня должна быть очаровательной и привлекательной, чтобы за
нее выкладывали денежки – аукционный дом заботился о правильном
виде товара. Дэвин увидел это очарование даже за лицом, опухшим от
слез. Легкая ткань мягко обнимала тело девушки, и она казалась
выточенной из розового кварца – легкой, почти невесомой,
ненастоящей.
- Дамы и господа! – пророкотал ведущий. – Джемма Эвилет!
Дэвин усмехнулся. Знакомая фамилия! Эдвин Эвилет, папаша бедной
Джеммы, был из числа разоблаченных заговорщиков, которых совсем
недавно размазали пушками по дворцовой площади. Заговор министра
Гевельта против короны потерпел поражение, и теперь дети бунтарей
продавались на аукционе.
Прежде такого не было. Но его величество Кормак был настолько
разъярен, что решил выместить свой гнев так, чтобы навсегда отбить
охоту посягать на престол у тех, кто однажды рискнет это
сделать.
Люди готовы рисковать своими головами и своей честью. Но они
предпочтут вывести из-под удара своих близких. Возможность страшной
судьбы для детей невольно заставит задуматься – и одуматься.
Конечно, есть такие, кому наплевать на то, что их дочерей будут
покупать на торгах престарелые сластолюбцы, но большинство будущих
бунтарей не такие, к счастью для их семей.
Эта Джемма была барышней из приличной семьи, могла выйти замуж
за юношу достойных кровей, а в итоге станет рабыней. Купит ее
какой-нибудь старикашка, вроде почтенного председателя, из которого
уже много лет песок сыплется, будет играть, пока не наскучит, а там
и выбросит…
Наверняка часть тех, кто сейчас придирчиво рассматривает Джемму,
бывал в доме ее отца и сидел с нею за одним столом. Но тогда она
была благородной девицей, а теперь ее можно купить и использовать
так, как сочтешь нужным.
