Джейн
Утром я была счастливой невестой – а сейчас, глубокой ночью, шла
по берегу реки, не зная, куда идти и что делать.
Тело болело. Оно казалось чужим, ненастоящим. Нос и губы
оплывали от последнего удара, которым меня наградил муж перед тем,
как разорвать брачный договор.
Весенняя ночь была прохладной – я шла по молодой траве и
говорила себе: мне следовало догадаться, что тут какой-то дурной
замысел. Мне следовало быть разумной и понять: такой солидный
господин, как Энтони Локсли, не будет брать в жены девушку из
семьи, в которой единственное богатство – шесть дочерей. Но он
пришел к моим родителям с предложением, и они потеряли разум от
счастья.
Остановившись, я подняла голову. Высоко-высоко в черном бархате
неба искрились веселые звезды,ветер мягко играл нежной листвой.
Вспомнился рассказ нянюшки о том, что в такие ночи из реки выходят
русалки – ловят запоздавших путников, ищут тех, кто когда-то
причинил им обиду.
Мой муж меня не обижал. Он все сделал по закону, как положено:
сначала исполнил свой супружеский долг, а затем избил меня, потому
что якобы я была не невинна, как положено порядочной девушке, и
разорвал брачный контракт, расторгая наш союз. Теперь ему
предстояло получить большую компенсацию – только сейчас, идя по
берегу реки, я понимала, что все было спланировано заранее.
Возможно, он проигрался в карты. Возможно, просто хотел
заработать. Но Энтони Локсли сделал меня своей вещью и поступил
так, как поступают с уже ненужными вещами – выбросил.
Не помню, как я добралась до реки. Идти домой не было смысла:
когда родители и сестры увидели бы меня в одной окровавленной
сорочке, они поступили бы так, как полагается – выгнали бы прочь,
чтобы я не срамила и без того опозоренную семью.
Кто возьмет в жены остальных девочек, если их сестра блудница, и
ее муж разорвал брачный договор? Да никто. И никакого значения не
имело, что я впервые познала мужские объятия только после свадьбы –
мужчина всегда прав, мужчина врать не будет. Это ведь женщина сосуд
греха и лжи.
Где-то далеко-далеко прозвенели часы на центральном городском
соборе. Два часа ночи, самое глухое время. Бентенон спал – спали
его дома и улицы, спали люди и животные, лишь темные силы выходили
для своих темных дел.
Я сошла с травы и вошла по щиколотку в воду. Едва теплая, она
обняла мои ноги, качнула – и подумалось, что может быть, это не так
страшно: быть русалкой. Сейчас я пойду дальше – умру, а потом оживу
призрачной холодной девой…
Мне больше некуда было пойти. Меня никто не ждал, никто не хотел
утешить и исцелить от боли, телесной и душевной.
А господина Локсли еще и пожалеют. Мало того, что жена оказалась
дрянью, так он теперь еще и вдовец.
Я посмотрела по сторонам. Никого. Заблудившийся гуляка не шел по
берегу, бродяга не ковылял по своим делам и делишкам, которые не
терпят дневного света. Река несла свои воды среди зеленеющих полей:
в этом месте разводили травы для аптекарей. Вон впереди белеет
домик с черными окнами: хозяин огорода крепко спал.
Вот и хорошо. Я тоже скоро засну.
Я пошла дальше. Под ногу подвернулся какой-то камушек, вода
теперь уже была до бедер. Течение сильно качнуло меня, повлекло в
сторону, властно потянуло к себе.
Я шагнула еще и сразу же ушла на глубину.
Вода была везде. Она нахлынула, заполняя собой весь мир, и уже
угасающим взглядом я вдруг увидела сверкающие подводные чертоги,
безжизненно-бледные жемчуга в створках раковин и кроваво-алые
кораллы. Послышалось удивительное пение, и ко мне прянули
стремительные серебристые тени – обхватили тонкими сильными руками,
потянули ко дну.
Я боялась, что мне будет больно – но боль, что оставил во мне
муж, отступила и исчезла. Теперь все будет иначе, шептали тени,
теперь ты будешь жить среди водорослей и кораллов, растить
жемчужины в раковинах, пасти рыб! Теперь мы будем выходить на берег
в лунные ночи, качаться на ветвях, расчесывая волосы гребешками,
заманивать путников в тесные омуты! Однажды сюда придет и твой
обидчик, и мы отомстим ему за то, что он надругался над тобой! А
потом придет осень, мы укроемся в наших подводных дворцах – и то-то
славно, то-то сладко будет нам поедать там предателя!
