Ненавижу рано вставать по утрам. Если бы я могла составить список предметов и людей, которых я ненавижу, список был бы весьма длинным. Но приличным девочкам нельзя даже думать о таких вещах, поэтому я неохотно встаю и иду в ванную умываться. По рабочим дням я предпочитаю вставать на полчаса раньше, чем вся остальная семья, чтоб иметь возможность спокойно собраться в школу. Кстати, школу я тоже терпеть не могу.
Увидев в зеркале свое отражение, я тяжело вздохнула. Темно-русые волосы ниже плеч, светло-голубые глаза, обычное лицо, каких тысячи. Ничего особенного, ничего запоминающегося. Тело стройное, руки и ноги даже слишком худые, на мой взгляд. Свою внешность я стараюсь принимать такой, какая она есть, но иногда бывает немного грустно, что я настолько обычная и ординарная. Обыкновенная девочка 15 лет отроду, которой не повезло родиться сиротой. Зато теперь у меня есть так называемая «семья», от которой мне частенько хочется сбежать подальше.
– Кого я вижу – ворона Кар-карен собственной персоной, – в коридоре появился мой «братец» по имени Маркус, старше меня всего на год, но выше на целую голову. Самомнение огромное, энергия бьет через край, а выплеснуть некуда. Любимый объект для издевок и насмешек это именно я. Да уж, программа социальной адаптации очень помогает мне привыкнуть к жизни за пределами приюта. Если в реальной жизни все такие, как Маркус, я лучше осталась бы в родном приюте до старости. – Что так рано вскочила, ворона?
– Люблю каркать по утрам, – криво улыбнулась я, продолжая двигаться в сторону кухни. Лицо «брата» исказилось от злости. Он всегда бесится, когда видит, что я не реагирую на его подколки. Мне даже его жаль иногда. Бедняга уверен, что мне есть дело до его глупых шуток и почти остроумных замечаний. Но мне нет дела ни до кого в этом мире…
– Солнышко, кто тебя разбудил в такую рань? – раздался фальшиво-заботливый голос из спальни родителей, и я сразу же втянула голову в плечи. Моя новая «мама». Ее имя я не расслышала, когда она пришла за мной в приют, а дома ее никто не называет по имени. Приходится и мне называть ее мамой, хотя мне противно даже произносить это слово. По крайней мере, по отношению к ней. Я еще понимаю, что она не любит меня – я ей чужая, к тому же живу в их семейке всего пару месяцев. Но она не любит даже своих родных детей, хотя изображает заботу и нежность весьма умело. Меня всегда пугают ее глаза – они остаются пустыми и холодными в любой ситуации. Даже когда наш «папа» приходит с работы поздно вечером, а «мама» встречает его и начинает сразу же суетиться вокруг него, ее взгляд остается неизменным.
– Мама, напомни мне еще раз, зачем нам нужна эта драная ворона в нашем доме? – поинтересовался Маркус, когда вышеописанная персона появилась на кухне.
– Сынок, нельзя так называть свою сестру, – укорила его мама, на что получила гневный ответ:
– Она мне не сестра! У меня есть сестра Лилиан, у меня есть два брата, а эта мне никто!
– Если бы ты был моим кровным родственником, я бы застрелилась, – огрызнулась я, наливая себе чай.
– Карен, Маркус, прекратите!
– В нашей семье не могла родиться такая, как ты!
– Интересно, почему? Наверно, потому, что в вашей семье все и так уроды?
– Карен, что за выражения?
– Мама, скажи ей заткнуться!
– А сам не можешь сказать – язык отвалится? Или уже отсох от постоянных гадостей? – я продолжала язвить, с удовольствием наблюдая, как Маркус пыхтит от злости, пытаясь придумать достойный ответ, а его мама (вернее, наша мама) обнимает его и пытается успокоить. Подобные перепалки случались у нас почти каждый день, но брату никогда не удавалось выйти победителем. Не хочу хвастаться, но я соображаю намного быстрее, чем Маркус и Лилиан вместе взятые, у меня острый ум и острый язык. У меня простой принцип – не трогай меня, и я не трону вас. А если полез задираться, получи в ответ.
