Глава 1. Холодный ветер перемен
Живя в старом поместье среди леса, нельзя не любить гулять, устраивать пикники и лежать на траве. Пусть и эти прогулки всегда с дикими волками, пить чай и есть бутерброды приходится с призраками прошлых жильцов, а когда смотришь на облака, тебя пробивает раскаяние – ты лежишь на траве, растущей на чьей-то могиле. В детстве всё кажется пустяком: старые кости, с которыми весело играть, забавные пушистики с острыми зубами… Ведь это вовсе не страшно, правда?Быть одной из младших дочерей древних ведьм, быть немного странной даже для мира волшебства и магии. Уметь стрелять, исцелять, находить путь среди оврагов и тесной части леса… Находить могилы и знать всё про тех, кто там лежит месяцами-годами-веками. Играть с их костями. Делать из них что-то красивое. Выть по-волчьи, кусаться… Дружить с туманом… И просить, чтобы он забрал.Это ведь не страшно, правда? По ту сторону такой же дом. Чуть более светлый лес и поляна. Нет сестёр, что клянутся огню в разрушениях-верностях. Нет родителей – такой чуждой матери и сурового отца. Нет непослушных рыжих волос, что лезут в лицо. Нет белых платьев, которые хочется испачкать грязью матери назло. Нет еще много чего нелепого, раздражающего, так ненавидимого ею в магическом мире.А туман ведь и в правду её забирает, ему ведь совсем это не сложно. Заберет и укроет на век в свежевырытой могиле. «Именно туда я и собираюсь пойти», – обещает Шеат Обскур самой себе, когда она обессиленно сидит у окна, прислонившись к стеклу. За окном морок – по-своему прекрасный, естественный, простирающийся за пределы горизонта. Куда-то вдаль, куда-то вширь. Он всякий раз возникает здесь из-за реки, разделяющей долину на неравные части, но уходит не так часто, будто у него здесь есть цель.
Охранять. Быть покровом для магии от взглядов чужих. Защищать. «Вот бы ты, туман, и меня оберегал от этих уроков», – вернее, занятий с матерью, похожих больше на игры выживания. Потому она мечтает быть где-то там – там всяко лучше. Там нет матери, гоняющей так, словно у младшей дочери есть полноценные способности, а не жалкие крупицы магии. Нет сестер, постоянно насмехающихся по поводу или без него. Нет равнодушного отца, других родственников, которых, на самом деле, ей сложно назвать таковыми…
«Если ты так хочешь уйти к нему, я поведу тебя», – сквозь стекло ветер стучит свое послание. Сначала она не реагирует на эти сладкие речи, а потом, когда они повторяются раз за разом, вслушивается в голос, что их твердит. Отвечает: «Поведешь. Когда придет время». Через пару дней члены ее семьи отвлекутся на очередной осенний истинно ведьминский праздник, и тогда она уйдет в ночи навстречу тайнам Туманной долины.
Из вещей возьмет немного, чтобы не было перевеса и тяжести, чтобы путь ее был предельно прост и легок. А он определенно будет таким, ведь Шеат идет по знакомым с детства местам. Ей уже известно, где корни так сплелись, что не пройти, где спрятались овраги и особо глубокие ямы. Ледяной ветер лишь подгоняет ее, ведя от дома, расположенного в горах, к реке. Он все шепчет, шепчет что-то ей, она – через раз слушает, предпочитая любоваться пейзажами. Их она, возможно, видит в последний раз, в то время как он обещает ей быть всегда-всегда рядом.
Пейзажи… Родные просторы, с которыми придется прощаться. Летом они ярких цветов, как колдовские недобрые зелья, осенью становятся коричневыми, словно на деревья, кустарники и травы в большом количестве травяной чай пролили. Или кофе – напитка довольно-таки мерзкого, невкусного для Шеат. Но как бы она не любила его, как бы не был мир жесток, он все еще красив.
