Примета 1: видеть во сне обе луны — к беде
Первое майрэля 1135-го года. Ранний вечер
Таисия
Мошенники достали уже даже во сне!
Нет, серьёзно. Всюду обман. Всюду!
К «банковским специалистам» и «следователям по особо важным делам» все уже привыкли, но вот подставы во сне я как-то не ожидала.
А зря.
Когда ночью мне приснилась милая кудрявая брюнетка и предложила поменяться телами на время… я взяла и зачем-то согласилась.
Думала, это просто сон. Обычный сон, в котором какая только ерунда не привидится — то ты с Эйфелевой башни летишь на бутерброде в погоне за инопланетянами, то в школьной столовой стоишь голая, прикрываясь визжащим рефератом, а тебе препод, недовольно цокая, говорит: «От вас, Таисья Алексевна, я подобного не ожидал! У вас вон все эссе протухли и реферат волосатый». И свекровь бывшая рядом стоит, глаза закатывает.
Никто же всерьёз не ожидает после этого проснуться посреди столовой с волосатым рефератом в руках?
Вот и я не ожидала, что душевный обмен любезностями превратится в любезный обмен душами!
Осознала весь масштаб налюбилова, только когда очнулась в чужом теле, в чужой избе и с раскалывающейся от чужих воспоминаний головой. И среди этих воспоминаний отчётливой красной нитью проходило то, что хозяйка тела, в котором я очутилась, меняться обратно совершенно не собирается!
Эта смуглокожая аферистка уговорила меня на «путешествие в другой мир», «только на одну ночь», «такая возможность выпадает лишь раз в жизни» и прочее, и прочее. А я во сне, оказывается, сговорчивая и доверчивая. Вот и согласилась. Но я же не думала, что это всерьёз!
Теперь аж слёзы из глаз полились — голова болела настолько сильно, что казалось, будто мне в затылок вогнали раскалённый шип. В воспоминаниях — полнейший сумбур. Я даже толком разобрать не могла, какие из них мои, а какие — этой Ланы…
В общем, межмировой туризм пока на троечку. Из ста.
Ярче всего в сознании запечатлелся сон — общий для нас обеих.
Две огромные луны в незнакомом небе — одна кроваво-рыжая, горделивая и надменная. Другая — нежно-голубая, почти робкая, но при этом отливающая какой-то запредельной стальной решимостью. Небо вокруг — тёмно-синий атла́с, расшитый блёстками звёзд. Лана ждала меня на опушке светящегося в темноте волшебного леса. За её спиной порхали огромные бабочки с мерцающими крыльями и таинственно замерли исполинские деревья, одетые в голубоватые шали листвы.
Разумеется, я захотела посмотреть на этот манящий мир вживую. Чего Лана не сказала, так это того, что в ночном лесу любая тварь хочет тебя прибить и сожрать — от хищных бабочек до ядовитых цветочков и некоторых вполне себе плотоядных деревьев.
Хотя кто сказал, что красивый мир обязан быть дружелюбным?..
Кое-как собрав раскисшую от подобного поворота событий волю в кулак, я села на печи и свесила с неё ноги. Деревенская изба была погружена во мрак и тишину — ни шороха, ни скрипа, ни дуновения ветерка. Ставни закрыты настолько плотно, что даже не сразу понятно — ночь на дворе или день. Вроде день, вон, в щели пробиваются едва заметные лучики света.
Внезапно память подкинула образ заклинания обезболивания. Осмелев, я впервые в жизни начертила на коже странный знак — пальцы сами вывели нужный узор и почти инстинктивно, привычно напитали его магией… О да, у меня теперь имеется магия! С восторгом ощущая, как утихает в голове чугунный звон боли, посмотрела на события под новым углом: аферистка Лана меня, конечно, облапошила, но… Так ли плохи мои дела?
Открыв ставни, обошла чужой скудно обставленный дом. Весь он был какой-то недомытый, неухоженный, да и размерами не впечатлял — прямо как мой бывший муж. Чтобы из такого сделать нечто приличное, придётся немало потрудиться, а как только на секунду отвлечёшься — он тут же вернётся к своему истинному облику.
