Кровь. Кровь. Сколько крови…
Она была везде: на полу, на столе, на сорванных шторах, на стенах,
на мертвых врагах, что окружали ведьмака, на его друзьях… Он пришёл
слишком поздно. Знал, что им уже не помочь, да и истекающие кровью
мужчина и женщина на полу не молили о спасении. Мужчина что-то
говорил Геральту, но крики снаружи и вопль маленькой девочки,
которая пряталась под кроватью, заглушали предсмертные речи. Да и
нужно ли было их слышать? Ведьмак знал — его лучший друг,
наверное, говорит о том, что был рад оказанной небесами чести быть
подле Геральта на протяжении стольких лет. Ведьмак присел перед ним
на корточки и протянул руку, которую умирающий тут же
схватил.
— Спаси её,
Геральт, — всё, что смог услышать ведьмак. — Нам уже не
помочь.
Подруга умирающего пыталась
подползти к кровати, где пряталась девочка, но она падала каждый
раз, не в силах и полметра проползти. Только и могла, что протянуть
руки к своей возлюбленной дочери. Малышка не видела материнского
жеста — она зажмурила глаза, закрыла уши руками, дабы
заглушить ужасную бойню, что творилась снаружи, и кричала.
— Если бы я пришёл немного
раньше, — прошептал ведьмак, смотря на замирающую на полу
женщину. Она так и не доползла до ребёнка. Так и не дотронулась до
него… Всё. Некогда прекрасная девушка вся в крови теперь трупом
лежала среди врагов.
— Не вини себя, мой
друг, — отхаркивая каплю красной жидкости, проговорил мужчина.
— Ты давно предсказывал эту бойню, а мы не послушали, но…
— лицо раненого исказилось гримасой боли, а сердце Геральта
сжалось от тоски, хоть и снаружи оставался спокойным. Но он
чувствовал. Чувствовал себя отвратительно и не мог отделаться от
мыслей, что кровь его друзей — на его руках. Он не пришёл
вовремя! Он не заставил своих друзей убраться из города, который
теперь был объят огнём! И сейчас… замечательный человек умирал,
тратя силы на него, — на ведьмака! — а не на то, чтобы
подползти к любимой или утешить орущую дочь. Геральту казалось, что
те слова были последними, но раненый собрал оставшиеся силы, чтобы
повторить свою просьбу: — Спаси нашу дочь… Керушка — наша
жизнь, дорогой друг. Не печалься ни о чём, Геральт. Мы будем жить в
ней…
В последний раз рука сжала
кисть ведьмака. Последний раз мужчина издал протяжный стон и замер
на полу. Геральт сжал челюсть и закрыл глаза. Вот и всё. Его больше
нет. Была бы у ведьмака хоть одна минута в запасе, если бы он не
побежал докладывать Йеннифер всё то, о чём она и так знала. Если
бы... Если бы… Но прошлого не вернуть. Там снаружи продолжалось
настоящее побоище, а оставаться с двумя холодеющими трупами смысла
не было. Он не сможет предать друзей земле. По крайней мере, не
сейчас.
— Я ещё вернусь за
вами, — прошептал он, прикрывая остекленевшие глаза мужчины и
переводя взгляд на ребёнка.
Маленькая девочка продолжала
кричать, не видя, что родителей больше нет. Голос её охрип, но он
бил по ушам сильнее, чем все крики людей и нелюдей снаружи. Нужно
спасти её. То было последней волей его лучшего друга, и Геральт не
мог проигнорировать её.
***
Йорвет стоял и смотрел, как его
воины сворачивали лагерь. За столько лет его отряд заметно
пополнился новыми рекрутами, среди которых были женщины и дети,
которые приносили немалую пользу белкам. Раньше эльф не мог
позволить себе такой роскоши, ибо практически каждый день для его
белок мог быть последним, но не в прошедшие восемь лет, в течение
которых он был мёртв для всех. Всё это время он повышал свою силу,
находил новых воинов… И сейчас все его планы могли провалиться,
если они немедленно не убегут отсюда — королеву Мэву убили
собственные сыновья, и в Лирии сейчас творился настоящий хаос. Люди
Белой Королевы восстали, внутри королевства наступила настоящая
война. Даже здесь, в Синих горах Йорвет чувствовал запах гари и
палёной плоти, крови; слышал стоны и крики убиваемых. И если он не
позаботится о своём отряде, то чёрт знает, может, сыновья Мэвы
придут сюда. Не для того командир отряда копил свои силы в течение
восьми лет, чтобы потратить их на битву с ополоумевшими
dh’oine.
