- Мелани!
Кто-то звал меня по имени, но я упорно молчала, накрывшись одеялом
с головой и пытаясь досмотреть сон..
- Мелани!
Я тяжело вздохнула и, высунув голову из-под одеяла, бросила взгляд
на будильник, который показывал шесть утра. С грустью подумала о
том, что могла бы спать еще целый час, и нехотя приподнялась на
локтях.
- Мелани!
Я резко скинула с себя одеяло и встала с намерением что-нибудь
разбить. Бабушка бывала невыносимой. Она понятия не имела, что
такое личное пространство и как его соблюдать. И это была моя самая
главная причина съехать. Я любила эту старушку, но если еще хотя бы
на неделю задержусь в этом доме, у меня точно
случится нервный срыв. И что-то мне подсказывало, что
случится он именно утром.
Натянув на себя шорты, быстро спустилась вниз, дабы не заставлять
старушку надрывать голос в четвертый раз.
- Садись за стол! - крикнула бабушка, - Опять поздно легла? Свет в
комнате до трёх утра горел, - не унималась она.
Я взяла блин, макнула в джем и сделала глоток чая.
- Вещи сами себя не упакуют.
- Всё торопишься уехать. Совсем тебя достала, да? - ворчала
старушка.
Сердце жалостно сжалось. Мне не хотелось оставлять её одну. И
я чувствовала себя виноватой, что съезжаю, каждый раз, когда мы с
ней об этом разговаривали.
- Не говори глупостей. Просто, я думаю, что в двадцать два
года пора жить отдельно от семьи.
- И мы совсем перестанем видеться, - обиженно пробурчала
бабушка.
- Я буду приезжать к тебе в гости.
- Глория также говорила. А теперь её раз в месяц еле затянешь
на чай на десять минут.
Я нахмурилась и бросила на бабушку свой самый злой взгляд. Но у
старушки был такой невинный вид, что все мои темные волны
негодования разбились, не успев достичь цели.
- Я не Глория, - вздохнула и встала со стула, - Спасибо за
блинчики, - поцеловала бабушку в щеку и удалилась наверх.
Нужно было привести себя в порядок и прочесть еще раз договор с
издательством, чтобы убедиться, что я ничего не упустила. Это
первое серьезное задание, которое мне поручили. Пришлось год просто
подавать кофе, прежде, чем меня подпустили к какой-либо
документации. Миссис Эрика Фишер - очень влиятельная и властная
женщина - была той еще штучкой. Не знаю, что именно с ней было не
так, но систематическое унижение тех, кто на неё работал, приносило
ей настоящее удовольствие. Даже похвала из ее уст звучала как
наказание.
Я зашла в ванную и, наскоро раздевшись, встала под теплые струи
воды. В голове все еще прокручивала содержание договора, репетируя,
как буду излагать все его неточности перед начальницей. Мой отчет
должен был быть безупречным. Хотя, даже если он таковым и
являлся, Фишер этого, скорее всего, не оценила бы.
Я завернулась в полотенце и прошла в комнату. Надела белое
кружевное белье и натянула на себя белые брюки. Долго рылась в
коробах, пытаясь отыскать подходящий верх. В итоге остановилась на
нежно-розовой блузе, потому что зарываться в вещи глубже у меня
желания не было. Быстро спустилась вниз, обулась и схватила сумку с
документами.
- Я ухожу! - крикнула я.
- А ланч? - заботливо поинтересовалась бабушка.
Я никогда не брала с собой ланч, но бабушка все равно не
переставала спрашивать меня о нем каждое утро. Отрицательно качнув
головой, я вышла из дома и направилась к автобусной остановке.
Когда я уже почти добралась до цели, передо мной затормозила
машина. Окно белой BMW опустилось, и из машины выглянуло знакомое
личико.
- Лори? - спросила я, не скрывая своего удивления.
- Ага. Садись, довезу, - ответила девушка.
Глория была моей сводной сестрой. Моя мать бросила нас с отцом,
когда мне и двух лет не было, а через время папа женился на
Маргарет, которая была таким же одиноким родителем, как и он сам.
Наверное, это их и сблизило.
