Позже, стоя на улице, я уже окончательно осознаю
перемены: вещи погружены, родители решают конечные вопросы с новыми
жильцами. Погода провожает меня с подобным моему настроением:
пасмурным и промозглым. Холодный ветер выбивает волосы, забранные в
широкую косу для удобства в дороге, и я чувствую его даже под
одеждой.
Двор пустует, что не удивительно с такой-то погодой. Мое
одиночество нарушается лишь тихим скрипом старых качелей. К тому
же, провожать меня некому: ни друзей, ни близких знакомых… Теперь
никого. Еще в тринадцать я была самым счастливым ребенком. Я
смеялась, общалась, ходила на дни рождения друзей, приглашала их к
себе в гости. Я жила самой обыкновенной жизнью.
Он все отнял у меня.
Словно кусок моей жизни вырвали, оставив рваные раны. Проблемы с
учебой из-за длительного отсутствия в школе, отказ в переводе в
следующий класс, потеря всех прежних контактов, собственное
нежелание общаться…
Из невеселых мыслей вырвал громкий автомобильный гудок. В глупом
недоумении уставилась на ярко желтый автомобиль и тут же ощутила
прикосновение к плечу маминой руки. Она смотрела чуть настороженно,
словно пытаясь уловить во мне что-то. Я заставила себя улыбнуться,
успокаиваясь: это просто такси.
Пока родители загружались в машину, я в последний раз окинула
взглядом двор и дом, нашла наши окна. Особой печали, впрочем, не
испытывала: это место так и не смогло стать мне родным. Хотя,
покопавшись в себе, как минимум одну причину я смогла найти, и,
честно говоря, буду по ней скучать. В прошлом году я увидела
брошюрку из спортивного комплекса, рекламирующую секцию борьбы, с
характерным изображением мужчины в кимоно, исполняющего боевой
прием. На следующий день брошюра оказалась у отца на коленях, и он
не подвел: позвонил и договорился о принятии меня в
группу.
Так я начала заниматься карате. И пускай поначалу было очень трудно
– не приспособленное тело отказывалось принимать изменения, но я не
сдалась, и после полугода изнурительных тренировок стала добиваться
успехов, смогла сдать аттестацию и получить оранжевый пояс.
Родители гордились мной. Я помню, как невольно прослезилась мама в
тот день – она прекрасно знала, чего мне стоила эта победа. Еще
через полгода я смогла попасть на турнир, и, удивительно, но заняла
призовое. Побеждала с поддержкой отца – он даже сорвал голос. В тот
же день он купил полку и прибил ее в моей комнате, чтобы я могла
хранить там символы своих достижений. Он делал все для меня, но я
чувствовала, как он винит себя за произошедшее. Только я никогда не
считала его виноватым. Ни его, ни маму. Я была благодарна им – в
том числе и за праздничный торт в честь моей победы на
турнире.
Пока я предавалась воспоминаниям, мы добрались до аэропорта. Больше
отвлекаться мне было некогда – при таком скоплении людей только и
оставалось, что внимательно следить за происходящем вокруг. Мы
наконец оказались на борту, заняли свои места и приготовились к
отлету. И я смогла спокойно вздохнуть.
Прощай, мой личный кошмар.
Приземление прошло спокойно. Мы спускались по трапу, и теплое
солнце согревало нам путь. Пришлось снимать ветровку – настолько
удивительной для середины октября была погода. Это несметно
порадовало и добавило оптимизма.
В аэропорту нас встретил высокий мужчина в деловом костюме – дядя
Игорь, давний отцовский товарищ, кажется, еще со школьных времен.
Насколько знаю, он уже давно переехал сюда, а позднее основал
несколько фармацевтических компаний по всему миру. Одну из них он и
предложил возглавить моему отцу. Родитель согласился, практически
не раздумывая – главным аргументом стал совет моего психолога о
смене обстановки и климата для скорейшего
«выздоровления».
