– Здравствуй, Тома, – сказала вошедшая в палату клоунесса. – У меня для тебя хорошая новость: врачи бессильны, но ты можешь поучаствовать в лечении Земли.
Я вежливо рассмеялся. Она присела на край кровати, между стойкой капельницы и тревожной кнопкой, сняла нос, сделанный из половинки шарика для пинг-понга, покрашенного в красный цвет, и продолжила:
– Моя задача – помочь тебе перенаправить энергию. Будешь бороться за сохранение жизни на планете – сделаешь собственное выздоровление насущной необходимостью.
У нее было набеленное лицо и алая улыбка от уха до уха, а голосок сексуальный, как у диктора GPS. Она сунула нос в карман плаща попугайной расцветки и заявила, что ее внешний вид – не более чем обертка, фантик, который помог ей миновать санитарный кордон.
– А клоунов что, не проверяют?
– Считают, раз они тут, значит так и надо. Сто десять волонтеров «Посмеяться-в-больнице» навещают восемьдесят тысяч детей в год, они ни за что не подвергнут их риску. Показать тебе мой QR-код?
Я пожимаю плечами. Когда меня привезли в больницу, главный администратор с гордостью заявил – хотел успокоить! – что отделение паллиативной медицины лучше других защищено от внешних возбудителей болезней. Я в ответ буркнул, что считаю все эти предосторожности маразмом, ведь мы и так умираем. Он опустил глаза на клавиатуру компьютера, пожелав мне «приятного пребывания» в заведении.
Морфий затуманивает мозги, но я собираюсь с силами и спрашиваю незваную гостью, загримированную под пиццу:
– Ну и кто вы такая?
– Это зависит от того, – она вздыхает и закидывает ногу на ногу, зазвенев бубенчиками мягких сапог, – кем ты желаешь меня считать: инопланетянкой, феей, Пресвятой Девой Марией?
Я смотрю на психованную незнакомку, поглядывающую на меня из-под ресниц, и думаю, что все мои ровесники – нормальные парни – среагировали бы на нее, несмотря на надувную бабочку и синюю шапочку-шарлотку (она делает тетку похожей на ватную палочку!).
Отвечаю прохладным тоном, что я слишком стар, чтобы верить в фей, инопланетян не существует, а религии только для того и нужны, чтобы колошматить друг друга по поводу и без.
– Ладно, тогда скажем, что я из будущего. Годится?
– Пойдет. Из какого года?
– Это неважно. Я пришла из никудышного будущего, которое попрошу тебя отменить, вычистив твое настоящее. Мы договорились?
Я киваю, решив не противоречить посетительнице. Отец всегда призывал меня быть осторожным с психами, особенно если они выглядят как нормальные люди.
– Я устал, мне нужно поспать.
– Нет, Тома, ты должен грезить. Наяву. Чтобы снова научиться концентрироваться.
Мои пальцы скрючиваются, я отвечаю:
– Не знаю, в курсе ли вы, госпожа клоунесса… У меня синдром Бофора.
– Отличный сыр.
Я брежу… Она либо новичок в своем деле и даже не поинтересовалась диагнозом пациента, прежде чем соваться в его палату, либо решила меня разыграть. Провокативная терапия. Сцепив зубы, я невероятным усилием воли распрямляюсь – сантиметров на десять.
– Обращаю ваше внимание: это очень тяжелая болезнь!
– Конечно, будь она неладна, иначе мы бы не встретились.
– Сами вы… неладны! У меня все болит, лекарств не существует! Эта болезнь – «сирота»!
– Ну так удочери ее.
Она лучезарно улыбается, и я без сил роняю голову на подушку.
– Я для того и пришла, – доверительным тоном добавляет она, придвинувшись ближе. – Приручи ее, очисти ее имя, надели привлекательными побочными эффектами… Какую власть имеет над тобой синдром Бофора? Он сделал тебя сильным и красивым
