Каменный пол неприятно холодил босые ступни, белое платье с
открытыми плечами и глубоким декольте, не могло защитить от
царящего в этом странном месте холода. Но ещё более странным было
положение, в котором я оказалась.
Стояла перед высоким, цельным куском янтаря, ладонь к ладони,
сцепив пальцы с незнакомым мужчиной в старинной одежде.
Запястья наши при этом оплетало растение с острыми шипами,
похожее на колючую проволоку.
Шипы царапали кожу, причиняли боль. Слишком реальную для того,
чтобы я могла списать происходящее на сон.
Попыталась вырваться, но мужчина не отпустил.
— Потерпи, Морвана, скоро всё закончится.
Чужое имя покоробило слух.
Мужчина же чуть повернул руку, и шип, причиняющий мне
неудобство, ослабил нажим, зато другой, словно в отместку, впился
глубоко в руку незнакомца.
Испуганно вскрикнула. Зачем он так!
— Не нужно!
Наверное я как-то неправильно реагировала на ситуацию, но стоило
мне только раз неосторожно заглянуть в серые глаза мужчины
напротив, как я забыла обо всём. Заблудилась словно в тумане,
согласная остаться в нём навсегда, в любом из миров.
И вместо того чтобы требовать объяснений, как сделала бы любая
нормальная девушка, оказавшаяся на моём месте, я, в свою очередь,
слегка повернула кисть, делая положение мужчины менее болезненным,
отдавая свою руку на корм колючке.
Может я всё же сплю?
Моргнула. Но видение не исчезло.
Всё то же небольшое помещение с высокими потолками, украшенное
золотыми листьями, сияющее всеми оттенками осени. В прохладном
воздухе витает запах дыма и дождя. Ряды скамеек, алтарь, на котором
лежат наши кровоточащие руки.
Над всем этим возвышается жрец, похожий на высохшую, изъеденную
жуками корягу.
— Морвана из степного края, — заговорил жрец, — согласна ли ты
стать женой лорда Аэрона Гринхэма хозяина Долины туманов?
Вообще-то моё имя Лена, а вопрос задавали какой-то Морване, но
смотрел-то старик при этом на меня и я ответила не сомневаясь:
— Да.
Потому что от такого мужчины невозможно отказаться.
Красивого, статного, гордого. С прямым, честным взглядом,
отчего-то полным глубокой печали. Всем существом устремилась к
нему, желая развеять грусть, зарыться пальцами в тёмные волосы,
прикоснуться к плотно сжатым губам.
Если он всё же сон, то я не хочу просыпаться.
Стоило мне дать согласие на брак, как по нашим с мужчиной рукам
пробежали электрические разряды и растение, оплетающее запястья,
вспыхнуло.
Пламя, в котором оно сгорало, не обжигало, дарило тепло,
слизывало и затягивало наши ранки. На коже под ним начал
проявляться рисунок. Сложное переплетение тонких, изящных веточек,
листьев, золотистого тумана.
Ничего не понимая, растерянно взглянула на Аэрона. Так ведь
назвал его жрец?
Лицо мужчины потемнело, исказилось словно от боли. Но выражение
это быстро пропало.
— Союз благословлён, — пророкотал жрец. — Да пребудет с вами
гармония времён. Отныне вы неразрывно связаны и неотделимы друг от
друга как день неотделим от ночи.
Едва старик договорил, Аэрон шагнул ко мне, положил руки на
талию и коротко поцеловал, вызвав во мне чувство неясной тоски и
одновременно умиротворения.
Мужчина хотел отстраниться, но я не позволила. Ведомая
инстинктом скользнула ладонями по широким плечам. Вложила в
ответный поцелуй всю свою нежность, зная — так правильно.
И жёсткие губы поддались этой ласке, а руки сжали моё тело
крепче.
Запястье с рисунком приятно обожгло. Наши с мужчиной браслеты
разгорелись, запульсировали, озарили храм светом.
Аэрон, словно опомнившись, выпустил меня и поспешно отошёл,
встал по другую сторону алтаря. Я же только теперь заметила, что мы
не одни.
Светловолосая девочка лет семи, с большими, блестящими от
готовых пролиться слёз серыми глазами, так похожими на глаза
Аэрона, смотрела на нас, бессильно опустив руки вдоль тела.
