За окном сыпал
снег, первый в этом году. Я сидела у камина в кресле, пила горячий ароматный
чай и смотрела на предвестников будущей снежной зимы. Хлопья были крупными, белыми,
падали часто. Занести не занесет, но жижи под ногами прибавит.
В этом году зима началась строго по
календарю, как уверял мой управляющий, высокий крепко сбитый детина по имени
Алек. Мы с ним вчера подбивали итоги года. И он «порадовал» меня новостями. В
частности тем, что с ранней весны и почти до лета части моих крестьян придется
жить впроголодь – запасов на всех не хватит. И таким тоном это сказал, мол,
радуйся, хозяйка, что у тебя те запасы есть. Ну, или мне послышалось. Я с
некоторых пор стала излишне впечатлительная.
Чай в чашке почти остыл. Я допила залпом
остатки, хмыкнула. «Мои крестьяне». Надо же, живу здесь всего три месяца, а уже
привыкла считать людей собственностью. Прогресс…
Хотя здесь, в этом мире, магическом и
насквозь патриархальном, все были или хозяевами, или «имуществом». И мне,
наверное, надо было радоваться, что я как раз жила в статусе хозяйки, а не
служанки или, что еще хуже, забитой крестьянки. Вот только радоваться-то как
раз и не получалось. Слишком много проблем на меня навалилось последние недели.
Только успевай разгребать.
Я, Анастасия Ивановна Малтова, мелкий
клерк на Земле, без своей на то воли внезапно оказалась в другом мире. В своем
теле попала. Высокая, стройная, тридцатишестилетняя брюнетка с синими глазами,
я оказалась хозяйкой поместья под названием «Светлая Пустошь». Ну и заодно
заполучила титул «маркиза». В документах в кабинете, в усадьбе, нашла и
дарственную на свое имя, и подробный перечень теперь уже своего имущества. Вот
только щедрый даритель почему-то не подписался. И не оставил инструкции, как
всем этим управлять.
А дома, на Земле, я ничем не владела.
Вообще ничем. Жила с родителями, ездила на общественном транспорте. Домашних
животных, и тех не имела.
Так что сюрприз вышел знатный, и для
ошарашенной меня, и для слуг из усадьбы, в которую меня перенесли.
- Чтоб вас всех, - устало проворчала я,
откидываясь на спинку кресла.
Я слабо представляла себе, как переживу
зиму и чем буду заниматься холодными зимними днями. Алек уже успел напугать
меня, что в этой провинции температура может опуститься и до минус тридцати. Не
каждый день, конечно, будет такое «счастье». Но для меня, прожившей всею свою
жизнь и теплых регионах, и минус пять было очень, очень холодно.
Так что прогулки по снегу можно смело откладывать.
Я задубею раньше, чем спущусь с крыльца. Оставалось сидение дома. С чашкой чая
или какао (порошка было у нас не так и много, его приходилось экономить, все же
экзотика для этих мест) и книгой в руках. Ну или можно порисовать, подумать,
повязать. Все. Никаких других развлечений. Да я, собственно, и не умела ничего
из того, чем развлекались местные барышни. Ни танцевала, ни пела, ни играла на
инструментах. Совершенно неприспособленная землянка оказалась, как я частенько
подшучивала над самой собой.
Даже
теперь, в те дни, когда погода портилась окончательно, я не могла найти себе
разнообразные занятия. Все было чрезвычайно однотипно. Мой распорядок дня
практически не менялся. Я просыпалась утром, с помощью прислуги мылась и
приводила себя в порядок, переодевалась в скромное домашнее платье, завтракала.
Затем шла читать в местное книгохранилище. Потом, в зависимости от погоды, или
выходила гулять, прохаживаясь перед домом и вдоль высаженной неподалеку аллеи,
или оставалась в своей комнате и вязала. Вязание я обнаружила в одной из
гостиных. Это было что-то вроде шарфа, только вывязанное в неизвестной мне
манере. Продолжала я вещь уже так, как умела. Еще в одном из ящиков стола я обнаружила
заброшенную вышивку, вставленную в пяльцы. Ее я закончила довольно быстро.
Благо и нитки, и иглы, и мотки пряжи в доме имелись. Потом – обед. После -
снова книги. Ужин. И спать.
