– Эй, монах!
Я обернулся. Стук лошадиных копыт, звон стали и скрип тележных колес услышал еще издалека, заранее сойдя с каменистой тропы на обочину. Одан-настоятель перед моим уходом из монастыря предупреждал, чтобы я избегал оживленных дорог, и я обычно следовал его совету, но на этот раз прятаться было некуда – с одной стороны вверх уходила отвесная скала, а с другой зияла пропасть, на дне которой шумел поток горной речушки. Надо было выбрать другой путь, длиннее и безопаснее, но я, на свою голову, решил срезать, пройдя по старой, пробитой сотни лет назад горной дороге, соединявшей селения людей, населявших предгорья Империи Света.
Нагнавший меня всадник, восседавший на низеньком, но очень выносливом жеребце местной породы, осматривал меня с высоты своего роста, задумчиво похлопывая по ладони рукоятью короткого хлыста. За ним выстроился конный отряд из нескольких десятков бойцов, вооруженных длинными алебардами, а чуть дальше две мохнатые лошадки тянули телегу, на которой стояла железная клетка, прикрытая сверху тентом, сшитым из разномастных лоскутов ткани. На груди остановившегося передо мной всадника висел медальон на витой цепочке, изображающий шестилучевую звезду, заключенную в круг. Наказующие. Черт, ну надо же было так вляпаться. И двух дней не прошло, как я вышел из ворот монастыря и умудрился нарваться на отряд наказующих – псов ордена Света.
Я прислонил свой посох к скале, сложил ладони перед грудью и склонил голову, стараясь не встречаться с наказующим глазами. Прямой взгляд в глаза от людей орки воспринимали как оскорбление, после чего шла неизбежная атака. Я это знал, поэтому вел себя тихо и почтительно, как и полагается монаху.
– Ты никого не видел по пути? В этих краях шайка горцев путников грабит. Не встречал никого подозрительного?
Я отрицательно качнул головой. За два дня, что я спускался с гор, людей я практически не встречал. Да и нелюдей тоже. Так, несколько крестьян, навьюченных вязанками хвороста, возвращавшихся с нижних долин, где уже росли деревья, да одинокого коробейника, везущего в небольшой бричке свой незамысловатый товар.
– Ты что, немой, монах? Отвечай как следует, когда тебя спрашивает десятник ордена Света! – Свистнул хлыст, но я заметил движение еще в зародыше, поэтому только слегка развернул плечи, куда метил орк, и удар прошел мимо, выбив искру в скале вплетенными на конце хлыста железными шариками.
– Ах ты… – вновь замахнулся орк, но был остановлен властным голосом:
– Отставить, Барух. – Сквозь строй орков проехал мощного сложения воин с двухлезвийной секирой на поясе, восседающий на сером жеребце, видимо, их командир. – Ты что, не знаешь приказа Верховного? Монахов не трогать.
– Виноват, господин сотник, – почтительно склонил голову орк. – Но он не ответил на вопрос.
– Вот как? И почему же, монах? – Сотник толкнул пятками жеребца, приблизившись ко мне вплотную. – Отвечай, иначе тебе и твой бог не поможет.
Я вновь сложил ладони перед грудью, после чего прикоснулся выпрямленными указательным и средним пальцами к сомкнутым губам.
– А, вот в чем дело… – усмехнулся сотник. – Обет молчания? Встречал уже таких. Странный вы народ, архаты. И молитесь не тому богу. Была б моя воля, давно бы все ваши монастыри посжигал во славу Света. – Сотник широко обмахнул плечи знаком Круга. – Благодари Верховного, что он вас терпит, и не путайся под ногами. Все вперед!
Сотник ткнул пятками бока жеребца и потянул за удила, разворачивая его в сторону видневшейся внизу небольшой долины. Отряд наказующих проследовал мимо, громыхая подкованными копытами лошадей по каменистой дороге. Я смирно стоял, склонив голову, ожидая, когда проедет последний воин. Внезапно почувствовал взгляд. На клетке, установленной на проезжавшей мимо телеге, тент сзади был откинут, позволяя разглядеть, что находится за толстыми металлическими прутьями. Внутри стояла, схватившись за прутья решетки, девушка. Человеческая девушка. Она была прикована короткой цепью, тянувшейся сверху, к кольцу в широком аргитовом ошейнике, знакомо блеснувшем зеленым, не позволявшем сесть на пол клетки. Она была измождена, сквозь прорехи в грязном рубище видны ссадины и следы от ударов бича, губы покрыты запекшейся коркой крови. А в ее глазах… Там была такая боль и отчаяние, что у меня похолодело сердце. Еще одну поймали. И теперь у нее только одна дорога – в пыточные подземелья верховных септонов ордена Света. А потом… Судьба у владеющих хоть малой толикой магического дара в империи Света была только одна…
