Перед тем, как вы начнёте читать, хочу извиниться за
присутствие ненормативной лексики в тексте. Это не в моём стиле и
жанре, и вообще… но дело в том, что сюжет и характер главной
героини подразумевает. Прошу прощения, читайте с
осторожностью.
Если чего-то очень-очень сильно желать - оно обязательно
сбудется. Если долго и упорно идти к цели – дойдёшь. Поэтому сейчас
меня крепко сжимают тёплые руки, а сама я млею, тону в этом
томительно-нежном беспамятстве. И даже то, что от боли темнеет в
глазах, а внутренности сводит судорогой так, что я с минуты на
минуту вытолкну на свободу свой желудок - не важно. Я улыбаюсь.
Улыбаюсь как идиотка, потому что знаю - это руки Дерека Хейла.
Я устала. Как же я устала - думаю я, выныривая из зыбкого
бестелесного безвременья. Голова взрывается мигренью, а спина
огнём, что ж, не слабо моего оборотня потрепали сегодня, в прошлый
раз полегче всё-таки было. Каково же тогда ему, многострадальному
оборотню-альфе, за ладонь которого я держусь сейчас обеими руками.
Которого нам с Брейден пришлось в буквальном смысле вытаскивать
из-под пуль этой ночью. Нашпиговали его аконитом по самое «не
балуйся».
Дерек хмурится, любимое лицо искажает гримаса тревоги и я
инстинктивно тянусь к нему пальцами, чтобы разгладить хмурые
складки. Ещё бы: Алан из него четыре пули вытащил. Все разные. А
мне удалось забрать больше половины его «боли», чтобы он мог
восстановиться. Осторожно приподнимаю белую хлопковую майку,
обнажая мышцы роскошного пресса и вижу, что раны затянулись,
повреждений почти нет. Всё у меня получилось. Всё хорошо.
- Всё хорошо, - шепчу я, чувствуя, как его грудь под моей правой
ладонью вибрирует от негромкого рыка, а клыки выпирают из-под губы.
- Тише. Тише, большой волк. Всё нормально. Никто не умер, -
приговариваю я, поглаживая другой рукой колючую щёку, пальцы
покалывает от щетины и ощущения близости. Как жаль, что чувствовать
под пальцами его кожу я могу только когда ему плохо.
И как хорошо, что он не часто бывает в таком жутком состоянии.
Ну, как не часто – не чаще раза в месяц.
Алан подходит к кушетке, кладёт два пальца на шею оборотня,
приподнимает веко, светит в зрачок своим маленьким фонариком,
удовлетворённо убирает его в карман халата на груди.
- Как он? – спрашиваю я, когда он одним профессиональным
движением переворачивает оборотня на бок и оценивает входные
отверстия от пуль.
Дитон отрывается от созерцания его спины, бросает на меня
укоризненный взгляд весом с полтонны, тянется за перевязкой.
- Жить будет. Ты снова переусердствовала, - он умело заклеивает
начавшие затягиваться раны на спине альфы, рукой указывая, куда я
должна отправляться со своими геройствами. К операционному
столу.
- Знаю, - повинно склоняю голову и чувствую, как по спине
начинают сползать горячие дорожки. Дитон ловко успевает приложить
впитывающую пелёнку, но пара капель, кажется, падает на пол. Извини
Алан, сегодня я не смогу прибраться в твоём кабинете.
- И тебя это не волнует, - качает головой Алан. – Как и твоё
собственное здоровье.
- Ни на дюйм, - подтверждаю я, морщась, когда он сильнее
прижимает ткань уверенной рукой, но не свожу глаз с неподвижного
тела альфы на соседней кушетке. Грудные мускулы оборотня мерно
приподнимаются, Дерек дышит. Он теперь спокоен. Он спит. И это
стоит всех моих сил, приложенных на его исцеление. Дерек -
единственный на всём грёбанном целом свете стоит того, чтобы
никогда не думать о последствиях.
- Когда-нибудь ты перейдёшь черту, - говорит Дитон, придерживая
повязку между моих лопаток. Мягко подтолкнув меня к стеклянному
шкафчику у окна, он отрывает левой рукой щедрый кусок пластыря и
фиксирует её сзади.
