— Гарри!
В длинной душной комнате не было эха, звук как будто впитался в
стены и исчез.
— Гарри! — Гермиона позвала громче и до боли в суставах
сжала рукоятку волшебной палочки в кармане куртки. На неё никто не
смотрел.
Возле стен в ломаных, неестественных позах, скрючившись, лежали
мужчины и женщины в грязных, помятых одеждах. Воняло потом, рвотой,
мочой и чем-то сладким, о чём Гермиона даже думать не хотела.
Тенью скользнул мимо, прижимая к груди узкую стеклянную колбу,
бледный тощий парень со злыми глазами.
— Гарри! — повторила Гермиона, но уже значительно тише. И
её снова никто не услышал.
Казалось бы, она, выпускница факультета отважных, не должна была
бояться, но она боялась до стука зубов, до потных ладоней. Это
место, эти больные люди, эта вонь пугали её больше Волдеморта и
всех Пожирателей вместе взятых.
Неожиданно её взгляд выхватил в массе тел, конечностей и голов
как будто знакомую вихрастую чёрную макушку.
Она на цыпочках пробралась в глубь комнаты, присела перед
лежанкой и осторожно повернула Гарри на спину — и выдохнула
сквозь стиснутые зубы. Это был не он.
Гермиона хотела было подняться и пойти искать дальше, но на
несколько мгновений застыла, вглядываясь в незнакомое лицо и
чувствуя, как подступают злые слёзы отчаяния. Парень, которого она
со стороны приняла за Гарри, был, кажется, их ровесником. На нём
был явно дорогой костюм, лицом он напоминал какого-нибудь учёного
или художника, как их любят описывать в романах. И при этом от него
несло рвотой, грязью и сладкой дрянью.
Два десятка опустившихся бродяг производили меньшее впечатление,
чем один этот красивый парень, уничтожавший свою жизнь.
— Иди нахер, Майк, — пробормотал парень, и Гермиона
отскочила в сторону, сглатывая горько-солёный ком. Опять позвала
слабым голосом:
— Гарри!
За её спиной кого-то тошнило, в другом углу кто-то неожиданно
запел на испанском. Худой парень с колбой снова проскользнул мимо,
зыркнув на Гермиону с подозрением.
— Гарри? — прохрипел снизу старик в зимней куртке с
жёлто-серой бородой. — Слева был Гарри. Га-а-а-ри…
Он зашлёпал губами и затих, а Гермиона обернулась и прошла туда,
куда указал старик.
Гарри она узнала не сразу.
На нём была маггловская одежда, старая, мешковатая, на несколько
размеров больше. Очки он где-то потерял, и без них было очень
заметно, что он сильно похудел за прошедшие два дня. Лицо
напоминало обтянутый кожей череп.
— Гарри, — прошептала Гермиона, касаясь руки друга. Его
кожа была ледяной, на прикосновение он не отреагировал.
Гермиона достала палочку и сделала короткое, почти неощутимое
движение, наводя лёгкие магглоотталкивающие чары. Плотнее сжала
руку Гарри, но прежде, чем аппарировать, бросила ещё один взгляд на
того парня.
Он теперь был не один. Рядом с ним на коленях стоял ещё один
такой же, как Гермиона, гость в аду. Темноволосый полный мужчина в
неуместно-светлом костюме-тройке пугающе спокойным, привычным,
отработанным до автоматизма движением поднял парня за подмышки и
прислонил к стене, вытащил из кармана шприц.
Мгновение — и они с Гарри рухнули на жёсткое каменное
крыльцо особняка 12 по площади Гриммо.
Дверь открылась, и Рон тут же подхватил Гарри под мышки и втащил
внутрь.
Гермиона зашла сама, закрыла за собой дверь, наложила
дополнительные защитные заклинания и тут же оказалась в объятиях
Джинни.
— Ты нашла его…
Она всхлипнула, но быстро взяла себя в руки и спросила:
— Что делать?
Гермиона прошла в гостиную, на полу которой Рон уложил Гарри, и
сдержала честное, но постыдное: «Я не знаю». У неё не было ни одной
идеи, что именно Гарри принял — и как его лечить.
Рон и Джинни смотрели на неё со спокойной надеждой. Они не
сомневались, что Гермиона что-нибудь придумает. Она ведь знает всё
на свете.
