– Это сон, говорю себе вслух, и голос тоже… не мой. Молодой, звонкий, будто мне не семьдесят, а семнадцать.
Закрыла глаза и стала думать. Я прожила семьдесят два года в мире, где магии не было. Но было нечто другое: усталость, забота, и любовь к жизни, несмотря ни на что. Сначала я была медсестрой, потом старшей, потом заведующей отделением. Работала в районной больнице, потом в хосписе, потом снова в приёмном покое, где пахло антисептиками, кипячёными пеленками и крепким чаем из ординаторской.
Мое утро начиналось не с прогулки в розовом саду, а с того, что я поднимала из постели пожилого пациента, меняла простыни, разбирала истории болезней и протирала холодильник, потому что "никому, кроме меня, оно не надо". Я пережила девяностые, кормила кошку с работы, продавала пельмени на две смены в неделю, хоронила подругу, лечила брата от инсульта, одиночество – от чая с лимоном и сериалов.
Моя жизнь была полна забот, но не жалоб. Я никогда не была замужем. Да просто не сложилось, отвечала если спрашивали. А потом уже некогда было разбираться, кто тебе звонит после смены, а кто просто от скуки.
– Вот бы мне такое. Только без этих всех “ах, у меня короткая юбка в средневековье”. Дайте мне работу, дом, огород и кусочек покоя. У меня, была шаль от мамы, старый термос и руки, которые держали чью-то жизнь сотни раз.Читала фэнтези перед сном, в метро, между капельницей и вызовом врача. Любила истории про попаданок, ведьм и ведьмаков, вздыхала:
И когда я, в очередной раз заснула на старом диване, завернувшись в плед, с открытой книгой на груди, я не знала, что проснусь в другом мире.
С другим телом. С другим прошлым. Но с той же душой.
Я подхожу к зеркалу старому, мутному, в деревянной раме. Смотрю и вижу лицо юной девушки с большими глазами, рыжими косами и щёчками как у наливного яблочка.
– Вот те на, выдыхаю. А где мои седые волосы и очки?
– Миледи Аделаида! Вы встали?! Доктор сказал, что вы, может, не очнётесь после удара по голове! Слава Предвечному, вы в сознании!И тут в комнату врывается девчушка в чепчике:
Я сажусь на край кровати. Разглядываю девчушку в чепчике. На вид, ей лет двенадцать, глаза на пол-лица, щеки румяные, зрачки не расширены, лихорадки нет. Пульс, судя по всему, у неё нормальный, а вот у меня скорее учащённый. Видимо, побочное действие путешествия в параллельную реальность.
У себя. Потому что если я не сошла с ума – значит, я в теле этой самой Аделаиды, благородной барышни, судя по акценту девчонки и состоянию простыней.Аккуратно, по привычке, проверяю пульс.
Книжки-то я, конечно, читала. И про попаданок, и про магические академии, и про красавцев в мантиях. У влекалась этими сказочными сюжетами вечерами, особенно когда телевизор ломался. Но одно дело читать в кресле с шерстяным пледом, а совсем другое очнуться внутри сюжета, да ещё и в теле юной баронессы с подозрительным анамнезом и отсутствием санитарных норм вокруг.
Что ж. Похоже, моя пенсия откладывается.
– Так… Девочка, постой, поднимаю ладонь, как на обходе, когда пациентка пытается пересказать историю болезни со дня рождения. Помедленнее. Дышим. Без паники. Что случилось? Какой ещё удар по голове?
Девчушка, видимо, привыкла к строгому тону, потому что сразу замолкает и хлопает ресницами как моргающий птенец, только в чепчике.
– Так ведь… вы ж на лестнице упали, миледи! выдыхает она и делает жест в сторону моего, то есть, этой комнаты крыльца. Вчера днём! С палаты графа возвращались, поскользнулись, ударились об балясину… ну, и с тех пор без сознания. Все думали, что вы…
– Ага. Понятно, киваю, как будто диагноз подтверждён. Черепно-мозговая травма легкой или средней тяжести. Классика жанра.
