МЕРТВЫЙ СЕЗОН
Жаркое «бархатное» лето закончилось и бескрайнюю российскую равнину с редкими пролесками и кустарниками вдоль полей, заливало холодными нудными дождями. Тонкие нитеобразные водяные струйки монотонно искоса стекали со свинцового мрачного неба беспрерывно три дня и три ночи, превращая некогда солнечную долину в непроходимое болото. Холодная мглистая слякоть, казалось, проникла во всё живое на этом свете и никогда не наступит долгожданный просвет. Но всё же на четвёртый день морось наконец закончилась, однако от этого яснее и теплее не стало. Небосвод по-прежнему был наглухо затянут от солнца серыми облаками как тяжёлыми ночными шторами, а пронизывающий ветерок гнал по полю куски тумана с низин и болотин похожих на стада промокших серых овечек.
Воинские подразделения разошлись на очередное зыбкое перемирие по казармам, и с ними территорию соприкосновения покинули бродячие собаки, волки, вороны и прочая полевая живность, все потянулись за людьми. Некогда плодородная равнина стала нейтральной, а вернее ничейной, превратилась в безжизненную пустыню в прямом и переносном смысле, и редкая птица рисковала перелететь напрямик через это безлюдное пространство, предпочитая сделать крюк чем лицезреть на эту забытую богом мокрую пустошь.
Извилистая грунтовая дорога пересекала заброшенное поле с запада на восток временами пропадая за подлесками и вновь появляясь на возвышенностях поблёскивая солнечными бликами на мокрых камнях обочины. Слева и справа вдоль дороги иногда попадалась разбитая вражеская военная техника, здесь были и грузовики с прицепами, самоходки, танки и прочие никому уже не нужные разбитые войной железяки. От долгих осенних дождей глинистая дорога местами совсем раскисла, стала скользкой, а многочисленные жёлтые лужицы в колеях от колёс машин и гусениц бронетехники были затянуты радужной мазутной плёнкой, оставленной прошедшими колоннами, добавляя мрачности окружающему осеннему виду равнины. Ещё совсем недавно здесь гудела грузовиками и тягачами военно-транспортная жизнь, а сейчас было тихо и сыро как на городском кладбище после затяжного дождя.
По этому просёлочному пустынному военному тракту брёл ковыляя, весьма странный путник. Он тяжело опирался на суковатую длинную палку, видимо найденную им по пути, которую держал в правой руке периодически выбрасывая вперёд как бы нащупывая дорогу. Странник был среднего роста худощав и достаточно молод, но его сгорбленная фигура, неуверенная шаркающая походка и немного согнутые ноги в коленях, делали из него старика. Ослабевшие ноги у путника от длительной ходьбы постоянно разъезжались на скользкой грязи, идущий человек с трудом удерживал равновесие, и чтобы не упасть судорожно втыкал свой посох в дорогу перед собой, а временами, спотыкаясь, опирался о землю свободной левой рукой которая заканчивалась у него культей вместо кисти. Путник иногда вытягивал вперёд торчащую из рукава пальто безобразную оголённую локтевую кость, обтянутую только кожей, как бы выискивая безопасный путь демонстрируя безжизненному пространству своё увечье. Грязное серое пальто скорее похожее на солдатскую шинель с чужого плеча было всё заляпано дорожной грязью, а к отвороту воротника была прицеплена медаль «За экономическую безопасность». Ботинки на ногах у него промокли, разбухли и пропускали жидкую дорожную грязь при ходьбе с чваканьем, а у правого башмака оторвавшаяся подошва была прикручена телефонным проводом. На голове у путешественника была кособоко нахлобучена солдатская зимняя шапка, завязанная тесёмочками на подбородке узлом, чтобы не свалилась при ходьбе, а на глазах красовались большие очки с круглыми синими линзами как у слепых или слабовидящих, одно из которых имело трещину и идущему человеку временами приходилось задирать голову чтобы из-под очков разглядеть дорогу под ногами. Дужки очков через резинку обхватывали затылок смотрящего, чтобы они не слетели с переносицы при движении и не потерялись. Фигура скитальца всем своим видом напоминала одного из персонажей картины старинного нидерландского живописца «Слепые» Питера Брейгеля Старшего.
