Широким размашистым шагом Роман Рокотов шел по коридору элитной
клиники. Матери внезапно стало хуже, а ведь совсем недавно
казалось, что наступило улучшение… Младший брат позвонил ему
полчаса назад и выдернул прямо с совещания. В свои двадцать два
Роман только-только начал вникать в азы ведения бизнеса, но, не
раздумывая ни секунды, бросил все дела и помчался в больницу.
Их мама — настоящий борец. Врачи давали ей не больше года, но
она продержалась три. Так хотела дожить до четырнадцатилетия
младшего сына Саши, что даже смерть отступила перед такой неуемной
жаждой жить. Но болезнь медленно брала свое и выкачала последние
силы, превратив некогда цветущую женщину в блеклую моль.
Роман искренне любил маму, не представлял своей жизни без ее
тепла и поддержки, но в отличии от младшего брата понимал, как
тяжело ей дается каждый день. Она жила ради них, но пришло время ее
отпустить, как бы сложно это ни было.
Остановившись около палаты, Роман несколько раз глубоко вдохнул,
чтобы унять тревожное волнение в душе, и без стука шагнул внутрь.
Монотонный писк приборов указывал, что сердце мамы еще бьется, и
это придавало уверенности.
— Мам, — тихо позвал он, прошел к единственной кровати и
опустился на стул. При взгляде на неестественную бледность кожи,
синяки под глазами и пересохшие губы его сердце болезненно
сжималось. — Как ты?
— Ромочка, — прошептала мама и едва заметно улыбнулась. — Как
хорошо, что ты пришел.
— Ну как я мог не прийти…
Каждое движение давалось с большим трудом, но она нашла в себе
силы и открыла глаза. Посмотрела на старшего сына, словно пытаясь
запомнить, и протянула руку, чтобы дотронуться до лица. Рома сразу
же склонился к ней. Нежные касания озябших пальцев словно
впечатывались в кожу, оставляя внутренние ожоги. Он понимал — она
прощается, но не мог себя заставить ответить тем же.
— Ты так похож на своего отца.
Роман грустно улыбнулся, перехватил ее руку и, мягко поцеловав
ладонь, прижался к ней щекой.
— Пообещай, что отомстишь за него.
Он прикрыл глаза и сильнее стиснул зубы. Всю жизнь жил с жгучей
ненавистью в душе. Впитал это чувство с молоком матери и знал, что
когда-нибудь придет время выпустить его на волю. Роман был готов и
терпеливо ждал.
— Назови имя человека, который погубил его…
— Григорий Баринов. — Роман ощутил, как легкая дрожь пошла по
телу матери, и, отстранившись, посмотрел ей в глаза. Они ярко
полыхали огнем ненависти и отчетливо выделялись на безжизненном
лице. Не простила. Даже почти пятнадцать лет не смогли усмирить
боль потери и предательства.
— Я обещаю, — хрипло ответил Роман и сжал ее руку в
доказательство своих слов. — Я уничтожу его и все, что ему
дорого.
— Только Сашеньку не втягивай…
— Не буду. — Он понимающе улыбнулся.
Младший брат — как свет в окошке для нее. Озорной оболтус,
нежный и чувствительный. Когда-то давно Роману пришлось быстро
повзрослеть, стать мужчиной и опорой для своей семьи. Он
пожертвовал детством ради того, чтобы у Сашки оно осталось. Пусть
так и будет дальше. Ни к чему ему мараться в этой грязи.
— Спасибо. — Мама устало прикрыла глаза.
— Мам, — тихо позвал Роман и прижался губами к ее руке. — Я тебя
очень люблю, слышишь?
— Хороший мой… — Она слабо улыбнулась. — Будь счастлив и
приглядывай за Сашенькой. Помоги ему вырасти таким же достойным
мужчиной, как и ты.
— Я все для этого сделаю, — уверенно пообещал он, намереваясь во
что бы то ни стало сдержать данное слово.
Завалившись бумагами с головой, Роман отчаянно пытался не сойти
с ума в ворохе информации и отделить нужное от откровенной
макулатуры. Секретарша давно ушла домой, бросив его в одиночестве в
этом жутком хаосе. Глаза слипались от усталости, но он с упрямством
осла заставлял мозг работать в полную силу, выжимая возможный
максимум.
