Нетрудно попасть в магический мир, в котором каждое твоё
желание может осуществиться…
трудно в мире, полном искушений, суметь сохранить
себя.
* * *
Разлепив глаза, я первым делом осмотрелась по сторонам, но толку
от этого было немного: вокруг была кромешная тьма, а голова
раскалывалась на тысячу кусков. Поэтому подвох я заметила не сразу,
только когда попыталась снова уснуть, но вдруг почувствовала, что
кровать какая-то… жёсткая, неудобная, маленькая. Простыни были
ужасно грубыми, таких даже у моей бабки в деревне отродясь не было,
а вокруг был какой-то едва уловимый запах сырости и плесени.
Вскочив, я уже более внимательно огляделась, силясь разглядеть
что-нибудь в светлевшей предрассветной тьме, и каждая новая деталь
заставляла волосы на голове зашевелиться. За маленьким окошком
постепенно светало, и обзор становился всё лучше и лучше. Я была в
маленькой комнатушке, буквально четыре или шесть квадратов,
обставленной невероятно убого. Внутри были лишь кровать, на которой
я проснулась, небольшой покосившийся шкаф и маленький письменный
столик.
«Да мой кабинет в деревне и то был больше! — возмущённо
подумала я, встав посреди «комнатки», судорожно соображая, где же
всё-таки оказалась. — Что за хрень?! Где остальные?! Это что,
какая-то очередная дрянная шутка?!»
Разозлившись, я быстро направилась из комнатки в коридор и с
удивлением заметила, что в него из таких же комнатушек выходят дети
различных возрастов. Но всех их объединяло одно — одинаковая
невзрачная поношенная одежда, худоба и какая-то внутренняя злость в
глазах. Оторопев, я так и встала посреди коридора, а за мной
раздался противный женский голос:
— Мисс Лэйн, немедленно оденьтесь!
Я ошеломлённо обернулась и уставилась на среднего роста
худенькую женщину с проседью в тёмно-русых волосах, одетую в
скромное коричневое платье до щиколоток грубого покроя, и почему-то
в мозгах всплыло имя: «Миссис Коул». Та ещё более сердито
посмотрела на меня, стоявшую в простой сорочке до колена, и
воскликнула:
— Мисс Лэйн, вы меня слышите?! Марш в свою комнату одеваться,
завтрак через пятнадцать минут! Опоздаете — будете до обеда
ходить голодной!
— Хорошо, — потрясённо выдохнула я и вернулась в свою
комнатку, в которой, как мне показалось, было безопаснее, чем в
коридоре.
«Мисс? — ошеломлённо повторила я про себя. — Что за
херня?! Это что… английский?»
Но в прострацию мне не дал впасть громогласный голос,
раздавшийся, казалось, на всё здание:
— ЗАВТРАК!
«Твою мать, поесть всё же надо, а то чёрт знает что
творится!» — сообразила я и кинулась к покосившемуся
шкафу.
То, что оказалось внутри шкафа, повергло меня в ещё большее
уныние, чем обстановка «моей» комнаты. Внутри висело на деревянных
вешалках два маленьких простых платьица: одно тёмно-серое, бывшее,
видимо, когда-то чёрным, а второе светло-коричневое, бывшее
когда-то тёмно-коричневым. Ещё там были потрёпанные и сто раз
зашитые чулки, поношенные чёрные туфли, а на одной из полок лежала
лента для волос и расчёска. Скривившись, я тяжело вздохнула, а
затем взяла серое платьице в руки, решив, что выбирать особо и не
из чего. Но платьице было таким миниатюрным, что я как-то сильно
сомневалась, что оно на меня налезет. И тут я заметила своё
отражение в мутном зеркале, висевшем на внутренней дверце
шкафа.
Крик, что вырвался из моей глотки, был примерно сравним с тем,
который звал всех на завтрак, хотя мой мог позвать на завтрак всех
жителей не то что этого странного дома, но и всего города. Через
минуту ко мне ворвалась ещё одна женщина предпенсионного возраста,
худая и злющая, и уставилась на меня.
— Что ты орёшь, недотёпа? Опять паука увидела?!
«Пауки?! Блять, да что происходит?!» — чуть не заорала я, а
тётка проворчала:
