Пограничная зона, окрестности Бреста, Беларусь, наши дни
В меня целились, я это чувствовал. Не очень приятное ощущение. Будто ледяной ветерок задувает за шиворот. Но такова цена, которую я готов платить.
Я вздохнул и посмотрел на небо. С утра моросил дождик, но к обеду распогодилось. Выглянуло солнце, потеплело. В Минске было холодно, плюс двенадцать. А здесь настоящее лето. Немного подумав, я снял ветровку и сделал шаг со старого дощатого настила на шпалы. Дальше начинался мост над Бугом, пограничной рекой.
Когда-то в детстве я проезжал здесь на поезде, завороженно наблюдая, как уплывает вдаль родная советская земля. Уже в Тересполе всё было другое: шлагбаумы с защитными сетками снизу, глазастые локомотивы с тремя огромными прожекторами на мордах, польские «Фиаты» на дорогах.
Мост давно не использовался по прямому назначению. Рельсы покрылись ржавым налётом. Краска на пролётах облупилась. Между шпалами кое-где пробивалась трава.
Я приехал заранее. Не люблю опаздывать. Уж лучше подождать пару минут на месте, пускай и под прицелом снайперов.
Марек показался точно в назначенный час. Фигура в чёрном костюме возникла на другой стороне моста и спокойным, деловитым шагом направилась мне навстречу.
Идти по шпалам было не слишком удобно, но я быстро приноровился. Марек тоже. Теперь я видел, как блестят стёкла его очков на солнце. А ещё он отпустил короткую бороду, в которой пробивалась седина. Ему шло: лицо сразу стало более мужественным. Борода скрыла короткий, скошенный назад подбородок.
Мы встретились ровно в середине моста.
– Чешть, колего, – произнёс я по-польски.
Марек не ответил. Лишь подошёл ближе и обнял меня – крепко, по-настоящему.
– Рад, что ты жив, Серёг, – сказал он по-русски, размыкая объятия. – Я волновался. С учётом всего…
Несмотря ни на что, Марек врагом так и не стал. Я заглянул сквозь прозрачные стёкла очков в его светло-серые глаза. Они совершенно не поменялись за прошедшие годы, сохранив чуть удивлённое выражение. Будто бы их обладатель спрашивал у мира: «Это всё есть на самом деле? Серьёзно?»
Он всё-таки пришёл. И это самое главное.
– Так понимаю, вы тоже в тупике, – сказал он.
– Верно понимаешь, Марек, – вздохнул я.
– Мы что-то упускаем. Там, в прошлом, – продолжал он, задумчиво потерев бороду.
– Согласен.
– Я был в Кеньшице несколько раз. И тебя приглашал. Почему не поехал? – с лёгкой укоризной спросил он. – Я гарантировал безопасность и неприкосновенность. Лично. Или мы дошли до того, что этого мало?
– Нет, Марек. Я знаю, что ты бы смог. Ну или погиб бы вместе со мной, – улыбнулся я.
– В чём же тогда дело?
– Возможно, я ещё воспользуюсь твоим приглашением, – сказал я.
Марек широко улыбнулся.
– Но ты же знаешь, для меня эта история началась раньше, – добавил я.
– А, ну да… Казахстан и, кажется, Забайкалье, да? – уточнил он.
Я молча кивнул.
– И что ты предлагаешь? Для чего тебе я? – спросил он.
– Мне нужен свежий взгляд. А ты единственный, кого я могу взять с собой через якорь, ты же знаешь, – ответил я.
Он отвёл взгляд и улыбнулся украдкой, чуть смутившись. Ему явно было приятно.
– Значит, ты предлагаешь пойти с тобой туда, – сказал он, снова погладив бороду. – В твои воспоминания.
– Да, Марек. Лучше начать с этого. Если мы вдвоём ничего не найдём – то вместе вернёмся в Кеньшицу.
– Ладно, – он пожал плечами. – Я согласен. Где начнём? У тебя якорь с собой?
Я улыбнулся и достал из кармана джинсов старый потёртый футляр. Вытащил и показал Мареку компас.
Поляк широко улыбнулся, демонстрируя крепкие белые зубы.
– Нужно тихое место, – сказал он.
– Есть одно, – кивнул я. – Тут недалеко. Бывший бастион Крепости. Тебя сейчас отпустят, без последствий?
