Когда придет время
Укрой меня плащом из пепла
Серый Скиталец
- Разве пристало мальчику интересоваться цветами?
Он был настолько увлечен уходом за растениями, что не заметил,
как на него упала тень человека, заслонившего солнечный свет.
Азалия наконец пустила ростки в иссохшую, бесплодную почву,
впитывавшую влагу не постепенно, как должно, а будто жадно
высасывавшую ее, не желая ни с кем делиться. Ничто не хотело здесь
расти. Природа устанавливала свои правила, но этот крошечный клочок
земли принадлежал ему одному, и он во что бы то ни стало жаждал
увидеть на своей клумбе яркие бутоны цветов. Он осторожно, едва
касаясь рукой, ласкал гладкие лепестки теплого розового оттенка,
словно подбадривая их, наполняя своей жизненной силой, коей у него,
десятилетнего подростка, имелось в избытке.
Он не испугался и не вздрогнул. Голос был знакомым и принадлежал
человеку, который был ему ближе брата и отца. Когда и как они
познакомились? Мальчик не помнил. Может, всему виной была их общая
любовь к цветам, ко всему живому, что тянулось навстречу горячему
желтому солнцу и будто бы улыбалось, купаясь в его лучах.
Сидя на корточках, он задрал голову и улыбнулся. Окликнувший его
мужчина был седым как лунь, хотя его лицо оставалось молодым. Он
словно пережил глубочайшее душевное потрясение, заставившее его
волосы навсегда окраситься в белый. При этом мужчина не выглядел ни
печальным, ни сломленным горем или болезнью - просто человек с
длинными белыми волосами, ниспадавшими ему на спину и грудь;
человек мягкий, приятный в обращении, с голосом, напоминавшим
журчание лесного ручейка в напоенный жарой полдень. И если бы
мальчик верил в ангелов, которые даруют свет и надежду в минуту
отчаяния, он сказал бы, что его друг принадлежим к тем, кто
спасает.
Мужчина присел рядом с мальчишкой, но не осмелился дотронуться
до цветка. Азалия чуть покачивалась от слабого ветра, и маленький
садовник ласкал ее подушечками пальцев, нежно и любовно, словно
женщину, еще не познавшую чужих ласк. Так легко обхватить стебелек
двумя пальцами и сломать его, подумал мужчина, уничтожить плод
чужой любви и заботы. На какой-то миг им овладела жажда разрушения,
и он с трудом подавил желание ударить по цветку рукой, сжатой в
кулак, и безжалостно вдавить азалию в землю. Людям свойственно
убивать - но не ему. Видит Бог, он пробовал быть жестоким; и
потерпел неудачу.
Спустя два дня азалия засохла, хотя мальчик поливал ее по
пять-шесть раз в день. Он стоял над ней и скорбел о ее кончине,
пусть слезы не катились по его лицу, ведь мужчины не должны
плакать. На заднем дворе его могла увидеть тетушка, в это время
хлопотавшая по дому, или сестра, у которой по средам не было
дополнительных уроков, и поэтому она возвращалась из школы раньше
обычного. Только засыпая, он смог разрыдаться по-настоящему.
- Моя азалия, - шептал он между всхлипами.
Решение пришло ему в голову несколькими неделями позднее. Он
полностью очистил от земли глиняную форму, окаймленную резьбой, и
доверху наполнил ее водой. Потом он бережно положил в бассейн
бутончик азалии и не сводил с него напряженного взгляда, пока не
затекли ноги. Беловолосый мужчина говорил, что эти цветы привозит
ему старый друг, который очень любит путешествовать. Где они
находились при перевозке, как сохраняли свежесть? Мальчик об этом
не задумывался. Главное, что они попадали в руки именно ему, а не
кому-то другому. И он растил их - вернее, пытался вырастить.
Но разве азалии могут жить в воде подобно лилиям? Юкка и
камиссония цветут только в пустыне, во влажном тропическом климате
на деревьях распускается плюмерия, лютики плавают на берегу озера,
касаясь корнями ила. Он не может заставить растение изменить свои
предпочтения только потому, что ему этого захотелось.
