Империя, город Арнистон. Май, год
498 от сошествия Единого.
Легенды рассказывают, что город
Арнистон родился посреди озера Лох-А-Гарбрейн. Было оно много веков
назад куда больше, чем сейчас, и напоминало голубой кусочек
заблудившегося неба или моря. Говорят, что владел тогда озером
какой-то то ли принц, то ли герцог. И была у него возлюбленная –
конечно, тоже принцесса. В один из вечеров герцог-принц катал
девушку на лодке по зеркальной глади нежного как шёлковые чулки
прозрачного хрусталя. Влюблённых укрывал купол неба, глубокий и
чистый, точно детский взгляд. С западной стороны купола солнце
бросало в водяную зыбь мелкие золотистые кругляши, солнечные
монетки перепрыгивали с одного бурунчика на другой, собираясь в
широкое золотое монисто – чтобы незаметно превратиться в
ослепительный закат. Но принцессу красота не радовала. Сидела она
неподвижная и грустная.
Когда золотое ожерелье неимоверно
вытянулось вширь и поглотило и горизонт, и дальний берег, принц
решился нарушить безмолвие любимой и спросил:
– Что гнетёт тебя, о свет моих
очей?
– Я красива как бриллиант, –
печально ответила девушка. – Но драгоценный камень без оправы и
вполовину не так прекрасен, как если обрамляет его золото и финифть
украшений, а женщина красива лишь наполовину, если нет у неё
подходящего платья и драгоценностей.
– У тебя будет всё лучшее! –
воскликнул принц-герцог и тотчас приказал своему визирю: – Созвать
ко мне мастеров со всего света. Самых лучших, и чтобы у света моей
души появилось самое прекрасное в мире платье и украшения!
Повеление исполнили. Давно забыли и
имя капризной девушки, и её возлюбленного, название королевства
стёрлось из памяти людской – а город остался. Менял хозяев и
населяющие его народы, менял ремёсла, но всегда оставался лучшим в
избранном деле. Три века назад в долину Лох-А-Гарбрейн с севера
пришло новое племя. Одетые в непривычные килты в крупную клетку,
вооружённые секирами и храбростью безумцев, они покорили прежних
хозяев, дали городу новое имя – Арнистон. И новое ремесло –
оружейник. С тех пор сменилось не одно поколение, город стал частью
Империи, но слава лучших мастеров по смертоносному железу,
соперничающих даже с гномами, крепко-накрепко осталась за жителями.
Тысячи людей из тех, кто живёт войной, ехали на рынок, спешили в
лавки и кузни арнистонских мастеров, чтобы заполучить изящный
клинок, несокрушимый панцирь или крепкую секиру.
Почтенный мастер Барабелл в городе
считался одним из лучших оружейников и мог себе позволить многое.
Например, клиентов принимать только при кузне и в лавке, и никак
иначе. Потому, когда десятилетняя дочь вприпрыжку пронеслась по
лестнице на второй этаж и забарабанила в комнату родителей с
криком: «Папа, там тебя спрашивают. Двое, с мечами», почтенный сын
семейства Макесик тяжело вздохнул, разгладил рано начавшие седеть
усы и бороду и пошёл вниз. Жаль начало мая – зимой, успей гости
помёрзнуть на крыльце, удовлетворились бы, скорее всего, простым
«нет». Сейчас же… ругаться Барабелл страшно не любил. Впрочем, как
и терять клиентов. Но стоит хоть раз дать слабину, начать разговор
о делах в доме – и спокойной жизни не видать.
На крыльце и правда ждали двое, при
виде которых настроение мастера окончательно испортилось.
Невысокий, смуглый мужчина лет тридцати с рукой на перевязи,
форменный камзол со знаком различия сержанта. На груди блестела
небольшим овалом нечастая награда – медный венок доблести. Знающему
человеку многое говорит, такие венки не зря ещё прозвали «отчаянной
доблестью». Второй, лет на пять помладше – аж целый легат. И тоже
явно не тыловая крыса: хоть мундир пошит с иголочки, в отличие от
спутника легат бороду бреет, причёску недавно сделал… Вот только
заметно, как в роскошном камзоле ему неуютно. Опытный глаз
мастера-оружейника сразу подметил, что привык легат больше к
доспеху и кольчуге, да и меч не парадная игрушка. С такими
клиентами Барабелл работать любил, это не богатые пресыщенные
бездельники. Отказывать будет вдвойне неприятно.
