Я двери открывал
в миры, которых столько
что если б их считал
устал напрасно
только.
Под занавес
миров.
1 Глава
Порыв ветра подхватил желтые листья, смешал их с пылью, и,
закрутившись волчком, погнал вдоль дороги, навстречу приближающейся
грозе. Пиотта зябко передернул плечами и плотнее закутался в
отцовский тулуп.
- Сейчас дождь пойдет, а может и снег уже. – Мальчик обратился к
псу Листку, лежащему подле ног Пиотты. Пес приподнял морду и
посмотрел в глаза хозяину. В собачьих глазах красноречиво
просматривалось желание, поскорее вернуться домой. Бросить
бесцельное просиживание на холодном ветру, прислониться к
теплой печке и забыться глубоким сном. – Нет, Листок, рано еще.
Впереди зима, а у нас с тобой денег почти нет. Вдруг зима
затянется, а нам угля не на что купить будет, или крупу мыши
испортят. Сейчас мы с тобой поленимся, а зимой с голоду или холоду
помрем. Давай, посидим до первых капель?
Пес обреченно положил голову на передние лапы и глубоко
выдохнул, проделав в песке две бороздки. Мальчик потрепал дворнягу
за ушами.
Всего год с небольшим назад, жизнь Пиотты казалась безоблачной.
У него была полноценная семья: отец, мать и трехлетняя сестра
Маришка. Отец, с весны по осень, работал на угольной шахте.
Жалованье за работу частично выдавали углем. Благодаря этому,
зимой, их семья никогда не нуждалась в тепле. Родители соседских
ребятишек, да и сами ребятишки половину лета собирали дрова, чтобы
не остаться без отопления в зиму. Отец Пиотты просто менял часть
привезенного угля на дрова, используя их только для розжига. Всю
зиму отец проводил дома. Ставил силки на зайцев и на тетеревов,
катал детей на лошади. Но самое интересное, чтобы добраться до
туалета или сарая отцу приходилось прокапывать дорожки после
каждого снегопада. К концу зимы они превращались в огромные
тоннели, выше человеческого роста. Пиотта и Маришка устраивали бега
по тоннелям, представляя себя гномами в царстве гигантов.
Мать работала горничной в городе, в доме богатой семьи. Ей,
помимо жалованья, иногда перепадали вещи с хозяйского плеча, а
иногда и домашняя утварь, которую было не купить на жалованье.
Родители Пиотты слыли по деревне зажиточной семьей. На
выходные, они приезжали домой. Детское ожидание вознаграждалось
сполна. Игрушки или сладости всегда сопутствовали возвращению
родителей. Каждые выходные в их семье был праздник. Дети успевали
соскучиться по родителям, родители соскучиться друг по другу и по
детям. Нередко, они всей семьей ездили в город на ярмарки. Это было
просто великолепно. Но все закончилось в начале прошлого лета.
Откуда ни возьмись, пришла чума. Она внезапно началась и так же
внезапно закончилась. Словно «старухе с косой» задолжали немного, и
она решила разом забрать свой долг. Чума косила взрослых,
совершенно не трогая детей. Пиотта с Маришкой узнали про
разбушевавшуюся эпидемию до выходных и, предчувствуя нехорошее,
ждали родителей особенно сильно. Но, ни в эти выходные, ни в
последующие, родители так и не появились. В деревню потянулись урны
с прахом из города. Говорили, что всех умерших от чумы сжигали
вместе с одеждой и вещами, чтобы остановить заразу. В одно утро
Пиотта обнаружил возле своей калитки две глиняные урны. На одной
было мелом начертано имя отца и название их деревни, на другой имя
матери. Ноги мальчика подкосились, он присел, опершись о забор, и
заплакал. Душу захлестнуло такое чувство вселенского одиночества,
что захотелось громко завыть. В таком состоянии его застала
проснувшаяся Маришка. Пиотта взял себя в руки, но так и не смог
найти в себе силы, сказать сестре, что у них больше нет родителей.
Этого и не потребовалось, наивный детский ум сам дошел до такого
вывода.
