Миссия провалена.
Капитан исследовательского космолета
«Арго» понимал это вполне отчетливо и то и дело промокал лысину
белоснежным платком, представляя итог своего открытия во всех
красках. Найденная им планета, затерянная в одном из далеких
уголков вселенной, заселена шиагами. Когда о ней станет известно,
перевес голосов на Совете будет не в пользу людей. И
ответственность за это на нём.
Крах. Катастрофа. Фиаско.
Он участвовал во всех десяти
высадках на планету. Голубой шарик, мягко светящийся за
иллюминатором, при ближайшем рассмотрении отличался хрупкой, но
хищной красотой: цветы источали галлюциногены, четыре луны вызывали
сильнейшие приливы, одним из которых всю команду чуть не смыло при
первой же высадке, а по ночам на сушу выбирались земноводные твари
размером с автобус и с нежными голосами сирен. Все это не пугало, а
скорее завораживало.
Но везде — и на ветвях деревьях, и
на скалистых уступах, и на плавучих островках болот — были следы
шиагов: обрывки паутины, отпечатки четырехпалых лап с глубокими
лунками когтей, мертвые звери с раздутыми животами.
Капитан тихо выругался, но
облегчения не почувствовал.
Сейчас он пойдет в свою каюту,
откроет холодильник и съест последнее ведерко клубничного
мороженого. Целиком. Он берег его на свой день рождения, но ему
срочно надо перебить горечь поражения.
Лишь одна светлая деталь выбивалась
из общей мрачной картины. Крупная такая деталь, с розовыми
треугольниками ушей, печальными глазами и свалявшейся шерстью на
боках.
Овца.
Она жалась к стенке карантинного
отсека, отделенная от наблюдателей толстым стеклом, на морде
застыло удивление. Лопушки ушей дрогнули, овца переступила с ноги
на ногу.
Капитан в очередной раз промокнул
взопревшую лысину. Браслет на левой руке вспыхнул россыпью синих
огней, и рядом материализовалась Фернанда.
— Я могу впрыснуть тебе
антидепрессанты, — предложила она сходу. — От них ты, по крайней
мере, не потолстеешь, как от мороженого.
Капитан поджал губы, игнорируя
наглую голограмму.
— Думал, я не знала? — не отставала
она.
— Слушай, уйди, а? — попросил он. —
И без тебя тошно.
— Анализы готовы, — сообщила
Фернанда, повернувшись к овце. — ДНК мериноса. Длинношерстная
порода.
— Шерсть — это хорошо, — пробормотал
капитан. — Вот только не могла эта овца появиться на краю
вселенной.
— Но она здесь, — Фернанда
невозмутимо пожала прозрачными плечами.
Овца вздохнула. Свалявшиеся бока
поднялись и опали.
Капитан спрятал носовой платок в
карман белых брюк. Хватит с него — и овец, и экспедиций, и космоса,
где даже на самом комфортном корабле начинаешь сходить с ума от
стерильного воздуха, белых стен и шепота звезд. Пора домой. Жена
уже заждалась. А дочка родила. Он видел внука на записях,
доставляемых из Центра. На него похож: громкий, толстый и
лысый.
— Отправь данные в Центр, — приказал
капитан. — Срочно.
— Уже, — ответила Фернанда и
растаяла.
***
Я дохнула на иллюминатор и протерла
липкие отпечатки пальцев.
Бледный шар, окутанный дымкой
атмосферы, жемчужно сиял в темноте, и одна из его лун казалась
мушкой на припудренной щеке кокетки.
Вот в него, в шар, все и тыкали. А
вытирать мне. Ну, или другой мышке. Нас, обслуживающий персонал
«Арго», все так называли. Пилоты и космоходцы носили синие костюмы
с серебристыми погонами, медики — голубые халаты с нашивками на
локтях, работники биоотсека — зеленые. Лабораторные умники щеголяли
желтой униформой, техники — оранжевой, а капитан ходил весь в
белом. Мы же, мышки «Арго», были обречены на практичные серые
комбинезоны и незаметность. Но благодаря нашей работе махина
звездолета безупречно функционировала уже целый год, что длилась
экспедиция.
Тонкие зеленые полоски на моих
рукавах означали, что я прикреплена к биоотсеку. Мне не доверяли
брать пробы с образцов, доставленных с планеты. Я не проводила
эксперименты. Не ставила опыты. Зато отлично мыла пробирки и вот,
иллюминаторы. Сразу после окончания колледжа я и не могла
рассчитывать на что-то получше. Зато когда мы вернемся, у меня
будет два года стажа работы в биоотсеке космического корабля.
