Я неслась вниз по ступенькам эскалатора как оголтелая.
Черт меня дернул открыть сообщение от
Киры. Вот не зря же не хотелось мне этого делать! Думаю, ну открою
на ночь, да и лягу спать… А она тут же меня подловила! Как давай
строчить мне дальше. Срочно, срочно, срочно! Приезжай, приезжай,
приезжай! И ко мне ведь не приехать – живу в общежитии,
комендантский час и все такое. Эх, пришлось на всех парах лететь до
метро – скоро закрытие.
Передо мной возникла клетчатая
сумка-баул. Мужчина, которому она принадлежала, даже не подумал ее
подвинуть. Типа не слышал, ага. Не слышал он, как я тут слоном
неслась, чуть ли не перепрыгивая по две ступени. Я продолжала
буравить взглядом его затылок, а спешащие сзади начали буравить
взглядом меня. Чего мол замерла. Уже в ухо практически дышат.
- Мужчина, вы не подвинетесь? – не
выдержала я. Вежливо.
Мужчина бросил на меня косой взгляд и
уткнулся обратно в свой телефон. Джентльмен! Спустя секунду все же
подвинул свой баул. На миллиметр.
Подавляя раздражение, я протиснулась
вперед, попутно пнув ногой его сумку. Случайно, как бы. Пусть
знает! Вот что за дела? Как в шубке и на каблучках, так принцесса.
Дорогу уступают, дверь придерживают, когда ты чуть ли не за
километр цокаешь. А в пуховике и уггах – все. Бесполое
существо.
Измельчал мужик. Некоторые умудряются
даже сшибать с ног хрупких дев. Но не мужским шармом. Рюкзаками,
которые те поленились снять.
Залетела в вагон. Успела. Можно
спокойно посидеть и отдышаться.
Кира жила на Пушкинской в
коммунальной комнате, доставшейся ей от бабушки по маме.
Счастливица! Хоть и жалуется на своих соседей, но куда ей до
понимания каково это жить в общаге. Взять тот же комендантский час.
Гостей нельзя, а если опоздаешь сам, могут еще и не пустить! Если
конечно не прикупить бутылку прохладительного для охранника.
Соседки – курицы. Свою посуду не моют, так еще заладили мою
таскать. Хоть под кровать прячь. Ничего, ничего. Осталось потерпеть
последний курс и да здравствует съемная квартира. Ну или
комнатушка. Как повезет.
Выскочила из метро на морозный
воздух. Хорошо то как, свежо. Сейчас может с Кирой роллов закажем.
Вспыхнувшие в голове заманчивые картинки еды, заставили меня
припустить скорее к дому подруги.
Арка с железными воротами. Домофон.
Колодец.
Питерская романтика.
- Привет! Наконец-то! Ты чего целый
день молчала? – ворчала Кира, чмокая меня в щеку и помогая снять
пуховик. Длинные темные волосы убраны в пучок, на подруге черная
толстовка и домашние серые штаны.
- Да я спала, - отмахнулась от нее,
запихивая шарф в рукав пуховика.
- Ну ты даешь, подруга, - Кира
закатила глаза и потащила меня в комнату.
- А что мы есть будем? – спросила,
чувствуя как желудок требовательно заурчал, - Может закажем
роллы?
- Да погоди ты со своей едой! Тут
такое!
Я надула губы.
«Погоди ты со своей едой»
передразнила я Кирин голос у себя в голове. С резко упавшим
настроением я плюхнулась на диван, заскрипевший под моим весом.
- Так что случилось такого важного и
срочного, что нельзя было обсудить в чате?
- Ты бы мне не поверила. Я сама еще в
шоке. Вот, смотри.
Кира достала из-под стола старую
картонную коробку, обклеенную не менее старым скотчем. Открыв ее,
она вытащила на свет стеклянный прозрачный шар на подставке.
- Это что, «магический» шар? –
спросила я, не скрывая скепсис в голосе.
- Это. Настоящий. Магический. Шар, -
торжественно, с расстановкой проговорила Кира, - Сейчас сама
убедишься. Я весь день на бабе Люсе проверяла, до сих пор под
впечатлением ходит.
Баба Люся вообще была очень
впечатлительная. Как-то на Восьмое Марта принесла ей цветочков, так
по сей день меня благодарит. Хотя уже ноябрь.
- А ты ей случаем не будущее
предсказывала? – сморщившись, поинтересовалась я, - Баба Люся чай
не девочка уже. Сколько ей? Восемьдесят?
