– Итак, у тебя загранпаспорта на всех бойцов оформлены? – вопрос командира роты капитана Бойкова застал старшего лейтенанта Кошелева (командира второй группы второй роты) врасплох. Вместо ответа в голове у старшего лейтенанта сразу же завертелись ролики-шарики, соображалка напряглась в поисках ответа на вопрос, а для чего, собственно, ротный интересуется? Предположений нашлось два… но все же оба были ничем иным, как гаданием на кофейной гуще.
– На всех, – Кошелев выдал ответ, когда ротный начал терять терпение.
– Отлично, – капитан хлопнул в ладоши, изображая кипучую радость. – Итак, готовьтесь.
– К чему?
– К командировке, конечно.
– В смысле куда?
– Готовьтесь, – отмахнулся ротный, то ли и сам не зная ответа, то ли не желая раскрывать некие тайны.
Через неделю вторую роту подняли по тревоге – три группы из четырех. Доукомплектовав оружием и боеприпасами, посадили в самолет. Началась очередная командировка.
Военно-транспортное судно мотало и подбрасывало на волнах, словно мчавшийся по весеннему ручейку бумажный кораблик. Сидевший на палубе старший лейтенант Кошелев как ни в чем не бывало пялился в безоблачное небо и лениво потягивал яблочный сок из зажатого в левой руке пакетика. Никаких особых обязанностей на этом корабле для него не нашлось, и потому Аркадий вполне мог себе позволить проводить время в блаженном ничегонеделании, тем более что он это заслужил – в последние дни перед отправкой пришлось много посуетиться. А ведь к чему только не готовились! Идеи выдвигались разные: от «дебильных учений» до истеричного: «Война! Мы все завтра умрем!» В конце концов появилась хоть какая-то определенность: комбат объявил о предстоящем путешествии в страну с жарким, неблагоприятным климатом. А после ряда сделанных прививок «направление Юг» стало очевидным. Впрочем, и после этого география движения оставалась более чем обширной. Кроме того, никто так до сих пор и не удосужился довести до вынужденных «путешественников» причину предстоящего применения, то есть задачу. Впрочем, вооружение осталось практически штатным. Боекомплект довели до количеств автономного «выживания», сухпайки с маркировкой «спец. субтроп.» получены, сложены в опечатанной каюте и пока вопреки почти всеобщему желанию «попробовать» разграблению не подвергались. Все шло своим чередом – командир роты маялся морской болезнью, командиры двух других групп дрыхли, старший лейтенант Кошелев наслаждался, как уже было сказано, заслуженным отдыхом.
– Командир, – безмятежный покой разорвал глухой бас прапорщика Банникова – заместителя старшего лейтенанта Кошелева, – новенькое что-нибудь есть?
– Не-а, – лениво откликнулся группник.
– А ротный?
– Молчит, – старший лейтенант зевнул, – он сам, похоже, ничего не знает, только лоб морщит.
– Мудрый, – усмехнулся Банников.
– Ага, – согласился группник и перешел к другой теме, – Вадим, как там пацаны, не хандрят?
– Что им хандрить? Жрут от пуза, дрыхнут, сколько влезет.
– И пусть дрыхнут, а то мало ли… – старший лейтенант, не закончив мысль, снова зевнул.
– Командир, а ты не темнишь?
– В смысле?
– В смысле не договариваешь?
– Знал бы – рассказал, – слегка обиженный недоверием, проворчал Кошелев. – Не знаю я ничего, Петрович. Просто на душе неспокойно.
– А оно когда перед задачей спокойно было? – Банников опустился на корточки, а затем и вовсе сел на палубу.
– Да так оно верно, но что-то свербит. По слухам охранять кого-то, что-то едем. Фигня вроде, а на сердце тоска.
– А говоришь – не в курсе…
– Так то по слухам. Сам знаешь, слухам верить… особенно у нас.
– Это точно. Ладно, командир, пойду я. Жарко у тебя тут.
