Глава 1: Роковой бутерброд с капрезе
Если бы кто-то в тот роковой день сказал Леше Корневу, что его жизнь кардинально изменится из-за бутерброда с капрезе, он бы, конечно, не поверил. Он бы вежливо кивнул, поправил очки и подумал, что этот кто-то явно пересмотрел фантастических сериалов. Леша верил в логику, причинно-следственные связи и тот незыблемый факт, что утро должно начинаться с кофе, а не с пророчеств сумасшедших.
В это самое утро причинно-следственная связь дала трещину размером с Гранд Каньон, а кофе оказался пролитым на клавиатуру. Опять.
– Чёрт! – выдохнул Леша, отскакивая от стола с такой скоростью, будто клавиатура была не проводная, а ядовитая змея. Молоко из остатков латте медленно растекалось по клавишам, заливая многострадальные буквы «А», «С» и пробел. – Ну вот, опять! Третий раз за месяц!
Он отчаянно потряс руками, что, как известно, является универсальным и абсолютно бесполезным методом решения любых проблем. Компьютер в ответ поморгал ему синим экраном смерти и благополучно отключился.
Так начинался самый худший и, как ни парадоксально, самый лучший день в его жизни.
Два часа спустя, в своей однокомнатной квартире, больше похожей на филиал музея электронных отходов, Леша стоял на коленях перед своим другом детства, Виктором Звягинцевым. Витя, высокий, широкоплечий парень с руками борца сумо и душой ребёнка, был по призванию механиком, а по факту – мастером на все руки, чьи руки чаще всего были в машинном масле. Сейчас он с видом верховного жреца ковырялся в системном блоке отверткой.
– Ну, Лёш… – протянул Витя, сокрушённо качая головой. – Материнская плата, похоже, приказала долго жить. Контакты окислились капитально. Это не ремонту подлежит, это похоронам.
– Но как?! – чуть не плача, воскликнул Леша. – Я же почти закончил! Мне осталось всего тридцать страниц диплома! «Перспективы развития систем криптографической защиты в отечественном банковском секторе»! Ты представляешь?
– Я с трудом представляю, что это значит, – честно признался Витя, вытирая руки об свои засаленные джинсы. – Но выглядит серьёзно. И пахнет жареной микросхемой. Печально.
Леша повалился на спину на застеленный схемами и проводами ковёр и застонал. Он был типичным «технарем»: в двадцать пять лет – очки, вечная неловкость в движениях, паническая боязнь начальства и святая вера в то, что любую проблему можно решить правильным алгоритмом. Проблема сгоревшей материнской платы и неминуемой академической смертью в этот алгоритм не укладывалась.
– Мне конец, – простонал он. – Профессор Грушин меня просто убьёт. Он и так считает, что я пишу про «эти ваши интернеты». А теперь я приду и скажу: «Иван Степанович, мой компьютер совершил суицид из-за латте»?
– Скажешь, что это был акт кибертерроризма, – предложил Витя, пытаясь вставить на место видеокарту от старого компьютера. – Или что хакеры с запада наслали вирус. Грушин старый, он поверит.
– Не поверит! Он сам двадцать лет в КГБ проработал! Он знает, что хакеры не льют в клавиатуру молоко!
Дверь в квартиру с треском открылась, впуская внутрь третий элемент их неудачливого трио.
– Ну что, техно-гении, как наша общая борьба с мировой несправедливостью? – протрубил жизнерадостный голос.
На пороге стоял Семён, известный также как Сэм. Он был полной противоположностью друзьям. Худой, жилистый, одетый в немыслимую дублёнку цвета «вырвиглаз» и кепку с прямым козырьком, он вечный двигатель авантюризма. Семён работал – и слово «работал» тут всегда было под большим вопросом – курьером в одной из многочисленных московских служб доставки. Эта работа идеально подходила его натуре: он был всегда в движении, знал все ближайшие закусочные и мог за три минуты убедить кого угодно в чём угодно.
