Первый прыжок
Что-то не сходилось. Впрочем, ничего серьезного не было, ведь он давно зарекся связываться с неизвестно откуда взявшимися благообразными незнакомцами, которые за работу платят сверх меры. Пять лет назад он чуть не поплатился за свое легкомыслие. Вот только подробностей того случая он не помнил. Вот и сейчас нечто зыбкое затянуло туманом всплывшие перед ним образы, и они растаяли.
Филипп сидел на кровати в номере старой Московской гостиницы в ожидании своего звездного часа. Дурацкий сон, снившийся ему с детства, опять растревожил его. Впервые он видел его в шесть лет. Огромная буква "i" застряла в его груди и не давала подняться с постели. Он словно проглотил лом. Это пугало. Мучило. Сковывало. Он долго лежал в кровати, не имея возможности пошевелиться. А потом проснулся с ощущением, что кто-то заглядывал ему в душу. В общем, сон неприятный.
Филипп пошарил в темноте рукой, нажал на выключатель. Неяркий свет очертил круг на полу. Старая лампа замигала, угрожая погаснуть, и он привычно подкрутил ее патрон. Потом взглянул на часы. Тусклые цифры под треснувшим стеклом высвечивали три сорок пять.
– Опять менять стекло! Надеюсь мнимая единица знает, как и когда оно треснуло… – он рассмеялся и уставился на причудливые тени, отбрасываемые видавшим виды плафоном лампы. На котором была такая же, как на часах, трещина, только увеличенная раз в 10. Занятное совпадение…
Филипп встал, и мягкой кошачьей походкой прошелся по номеру. Постоял у окна, глядя на черное усыпанное звездами небо. Полюбовался ночными очертаниями города. И скомандовал себе:
– Спать! Для доклада требуется свежая голова.
Он лег в кровать, долго ворочался, но, отчаявшись, снова отшвырнул от себя одеяло. Вернулся к окну, постоял, глядя на спящих на карнизе голубей. Позавидовав им, вздохнул и взял с подоконника папку с бумагами, чтобы еще раз пробежать глазами текст доклада. Открытие, которым он собирался сегодня удивить своих коллег, было неожиданным и для него самого. Однажды, будучи без пяти минут магистром, он написал очередную программу для компьютера, и попробовал ее запустить. А через пару минут прямо на глазах растаяла его авторучка. Это отдавало чертовщиной! И Филипп решил, что ему померещилось.
Вернувшись после командировки домой, он нашел беглянку на рабочем столе матери.
– Вот где она! Это мой талисман! Но на этот раз я как-то обошелся без него… – заметил он.
Мать подняла на него глаза.
– Отнюдь. Я собственными руками сунула твой талисман в твою дорожную сумку. А на днях обнаружила у себя на столе. Еще до твоего приезда! – она рассмеялась. – Мистика!
Филипп хмыкнул. Никаких галлюцинаций и чудес! Авторучка действительно лежала рядом с его системным блоком, обслуживающим новый прибор, а затем переместилась к матери. Невероятная случайность, что эту путешественницу забросило именно на ее стол, а не в любое другое место бесконечной Вселенной, заставила молодого физика увидеть истинную суть своих экспериментов.
Рассвело. Филипп освежился под душем, наскоро позавтракал, надел свой лучший костюм и покинул гостиницу. Улица приняла его в шумные объятия. Машины с ревом проносились мимо, исчезая в общем потоке. Филипп постоял в нерешительности, посмотрел на небо. Надо же, ни облачка! Решил не брать такси, и, не спеша, зашагал в конференц-зал. Его выступление было назначено на вторую половину дня, а пока было любопытно послушать других докладчиков.
Назначенная на утро для обсуждения тема касалась увеличения радиоактивного фона на территории большинства мегаполисов. Исследования показали, что это связано с новым, обладающим фантастической прочностью, пластиком. Этот материал применялся в строительстве около десяти лет. И его излучение постепенно становилось все интенсивнее. Зал гудел. Достоверных прогнозов на будущее никто не давал. Алексей Журавлев, коллега и друг Филиппа Ветрова, стоя на сцене, надрывал голос в попытке перекричать зал.
