© Cавин А.И., Дённингхаус В., 2024
© Фонд поддержки социальных исследований, 2024
© Государственный архив Новосибирской области, иллюстрации, 2024
© Российский государственный архив кинофотодокументов, иллюстрации, 2024
© Российский государственный архив новейшей истории, иллюстрации, 2024
© Политическая энциклопедия, 2024
Cо времен «Сравнительных жизнеописаний» Плутарха политические биографии являются традиционным жанром исторической литературы. Интерес к биографиям политических деятелей традиционно высок, поскольку именно они позволяют оценить роль личного фактора в истории, придать человеческое лицо безликим историческим процессам и коллективам, почувствовать эпоху.
В XX в. биографический жанр пережил глубокий кризис, который с легкой руки П. Бурдье позволил даже говорить о «биографической иллюзии»[1]. Критики полагали, что биографии имеют свойство персонализировать исторические события, объясняя случившееся действиями великих людей, что неизменно ведет к морализации акторов и затушевыванию реальных процессов. В результате исторический и политический контексты остаются на втором плане или полностью игнорируются[2]. Тем не менее, благодаря методологическим новациям последних двух-трех десятилетий, биографическая история возродилась обновленной, как феникс из пепла, и переживает сегодня свой ренессанс[3].
Советская цивилизация породила целую генерацию политиков, которые заслуживают персонального научного жизнеописания. Парадоксальным образом качественные исследования о «советских вождях», написанные в биографическом жанре, все еще остаются относительно редким «историографическим продуктом»[4]. На этом фоне Брежневу сравнительно повезло. Кроме первых прижизненных биографий Дж. Дорнберга, М. Морозова и П. Мэрфи, известных сегодня преимущественно специалистам[5], книги А. Авторханова[6], постперестроечных биографий авторов Д.А. Волкогонова[7] и Р.А. Медведева[8], а также книг спекулятивного жанра[9], в свет вышли две биографии Брежнева, которые заслуживают к себе самого серьезного отношения. Речь идет о книгах Леонида Млечина[10] и Сюзанны Шаттенберг[11]. Обе книги написаны на больших массивах источников, и если бы Л.М. Млечин в свое время снабдил свое исследование сносками на архивные источники и научную литературу, он, возможно, лишил бы С. Шаттенберг лавров автора «первой научной биографии Брежнева». Исследование С. Шаттенберг с полным правом может претендовать на этот титул, поскольку автор постаралась максимально задействовать доступные архивные источники. Особенно следует отметить новые документы, выявленные ею «по следам» Брежнева в региональных архивах Украины, Молдавии и Казахстана.
В этой ситуации перед авторами стояла задача – не написать, вновь обращаясь к фигуре Брежнева, изначально устаревшую и скучную книгу. Более того, учитывая брежневские биографии Млечина и Шаттенберг, существовала опасность впасть в эпигонство: общепринятые суждения и устоявшиеся мнения обладают гипнотическим свойством и порой создают весьма глубокие колеи, из которых тяжело выбраться последователям.
Самостоятельность и новизна данного исследования была обеспечена за счет ряда факторов. Если к моменту, когда авторы опубликовали в 2012 г. свои первые статьи, посвященные Брежневу[12], книги Млечина о Брежневе уже вышли в свет, то с Шаттенберг авторы работали как конкуренты, причем каждая сторона стремилась найти свою собственную нишу исследования. Мы изначально сделали ставку на новейший массовый источник – рабочие записи Л.И. Брежнева, стремясь поместить их в широкий архивный и литературный контекст. Шаттенберг сравнительно поздно смогла воспользоваться этим источником – трехтомник брежневских «дневников» вышел в свет в конце 2016 г., а книга Шаттенберг на языке оригинала была опубликована в Германии уже в 2017 г. И хотя автор посвятила «дневникам» Брежнева специальный параграф, она мало использовала этот ключевой источник по причине дефицита времени и сложности интерпретации специфических брежневских записей.
