— Это лучшее предложение для тебя, учитывая условия в которых мы
оказались, — холодом слов тетушки Ирен можно было обращать в лед. —
Ты должна быть счастлива, что на тебя вообще обратили внимание.
Прими это предложение с честью.
— С честью? — я с трудом проглотила готовые вырваться слезы. Ни
за что не покажу тетушке Ирен насколько мне больно. Я, единственная
дочь герцога Лавон, ставшая волей судьбы сиротой и отданная на
воспитание тетки. Если быть еще более верной, то это она едва
похоронив брата с женой, вселилась в наше родовое поместье вместе
со своими двумя дочерями.
Они жили в моем доме, на деньги который выделял Эсварийский банк
на мое содержание. У отца был большой капитал. Если бы ни он, меня
бы давно уже выкинули из дома, отправив с глаз долой подальше в
какой-нибудь богами забытый женский пансион. Но, каждый месяц к нам
приходил немолодой седой мужчина в очках и интересовался моим
состоянием и не обижают ли меня. Под строгим взором тетушки, я
мрачно кивала и выходила из комнаты. Далее она вела разговоры с
распорядителем без моего присутствия. И так должно было
продолжаться вплоть до моего восемнадцатилетия, которое должно было
исполниться будущей весной.
Но несколько месяцев назад наша жизнь круто изменилась.
Шаены.
Они пришли с далеких земель и завоевали наше государство. Как-то
тихо, и можно сказать по скромному быстро обосновались в столице,
жители которой попросту не могли дать отпор магически хорошо
обученному противнику. Поговаривали, что они чудовища пришедшие из
самой тьмы. Так ли это, никто выяснять не пробовал. Но несколько
раз я сталкивалась с ними на улицах, и те тяжелые взгляды которыми
награждали шаены были совсем не человеческие. Синие глаза с
какой-то искоркой в глубине, будто там мечется некая затаенная
сила, готова вот-вот вырваться и уничтожить все на своем пути.
Банк, в котором находились все сбережения моей семьи был
арестован. Уже несколько месяцев мы не получали ни пенни. А то, что
осталось на руках слишком быстро растрачивалось тетушкой и
сестрами.
Прислугу пришлось распустить. Единственный седовласый Дарьер
остался. Он с детства проживал в моей семье и отказался даже в это
тяжелое время покидать меня. Дарьер, пожалуй, был единственным,
кого я считала своим близким человеком.
Больше всего на свете мне сейчас хотелось кинуться в объятия его
суховатых морщинистых рук, и зарыдать.
Но я продолжала стоять, сцепив за спиной пальцы до побелевших
костяшек и смотреть на тетушку.
— Я не намерена становиться постельной игрушкой для шаена.
Ирен поморщилась. Её в последнюю очередь волновали мои
намерения.
— Находиться на проживании не так уж и плохо. Это всегда
практиковалось среди знати. Ты не исключение, тем более учитывая
наше положение. Все деньги и ценности, что были у нас, забрали. Все
что осталось, это поместье да старый слуга, доживающий последние
дни.
Я с трудом смолчала. Дарьер при всем уважении к его годам, тянул
весь этот дом пытаясь угодить Ирен и её дочерям. После прихода
шаенов, он взял на себя роль садовника, уборщика, лакея, горничного
и даже повара. Я чем могла помогала ему. Да только моей помощи явно
не хватало. Поместье было большим. А нас всего двое. Даже не знаю,
может к счастью, что лошадей у нас забрали солдаты при первой
проверке поместья. Чистить и убирать за ними я бы не смогла, а
Дарьер и так с ног сбивался в попытках хоть как-то содержать дом в
порядке.
— Не смотри на меня так, — хмуро продолжила тетушка. — Я о твоей
судьбе позаботилась.
«А заодно и о своей безбедной жизни», — с внезапной злостью
подумала я.
— Ты ни в чем не будешь нуждаться. Это даже хорошо, быть… — вот
тут она замялась подыскивая слово.
