Когда-то давно Билли Райдера можно
было назвать честным человеком, но добрым – никогда. Прирожденный
лидер и обладатель вздорного характера, он всегда искал возможность
реализовать свой потенциал. И только благодаря своей одержимости он
добился успеха, но среди себе подобных, таких же изгоев, мошенников
и воров.
Став капитаном быстроходного фрегата
и подняв черный флаг, он быстро забыл обо всём, что связывало его с
мирной жизнью, и бросился с остервенелостью и жаждой творить
бесчинства в Карибском море. Должно признать, Билли был человеком
узких взглядов и прожигал жизнь зазря, не ставя перед собой никаких
высоких целей. Награбленные деньги капитан Райдер безбожно пропивал
и проматывал в борделях.
Даже черты грубого лица выдавали его
подлинную натуру. Высокий лоб, изборожденный глубокими морщинами,
выдающиеся вперед надбровные дуги, хмурый взгляд и мощный
подбородок – всё в нем было топорно, сурово и не лишено
мужественности.
Этот человек сидел сейчас напротив
капитана торгового судна, которое волею судьбы повстречалось ему на
пути сегодня утром. В каюте, помимо этих двух мужчин, находилось
еще трое. То были соратники капитана Райдера, вид которых не внушал
никакого доверия. У одного из них лицо было в крови, и создавалось
впечатление, что этот оголтелый пират в бою применил не только
саблю, но и зубы. Он брезгливо вытер губы тыльной стороной руки, не
отводя острого взгляда от пленника. Звали этого головореза Генри
Хартголд, и был он сейчас страшен и свиреп как черт.
Другой пират, напротив, казалось,
был рад этой встрече, на его лице застыла улыбка беззаботного
ребенка. Тем не менее, и его руки были запачканы кровью. Это был
здоровенный детина по имени Томас Рэнни, глаза которого горели
голубым огнем и жгучим нетерпением, будто он готовился выпрыгнуть
из собственных штанов.
Третий их приятель, Ройс Джоус,
сохранял полное спокойствие и серьезность, сложив руки на груди и
выпятив нижнюю губу для важности.
– Вот что, мистер Митчелл, –
сдержанно обратился к пленнику Билли Райдер, бросив на стол судовой
журнал. – Содержимое вашего трюма нас не сильно-то и радует.
Откровенно говоря, даже немного злит. Ради чего тогда были эти
потери? – Тут предводитель пиратов резко подскочил и, ударив по
столу кулаком, неистово закричал. – Ради двадцати мешков сахара?!
Ты меня за дурака принимаешь?!
Пленник судорожно замотал головой, и
два его подбородка затряслись вместе с париком.
– Никак нет, сэр.
– Ну тогда поделись с нами,
приятель. Что же ты так отчаянно защищал?
– Помилуйте… – задыхаясь,
пробормотал капитан Митчелл, вытирая пот со лба кружевным платком.
– Вы вычистили всё без исключения. Я ничего от вас не скрываю. Боже
упаси!
Билли Райдер насупился и вновь
уселся в кресло. Задрав ногу на ногу, он помолчал немного и уже
более спокойным тоном продолжил:
– Мистер Хартголд, будьте так добры,
сделайте этому человеку больно.
Пират резко двинулся в сторону
пленника, на ходу вынув нож из-за пояса, и вонзил лезвие в его
руку, безмолвно и беспощадно пригвоздив ее к столу. Капитан Митчелл
вскрикнул от пронизывающей боли и закряхтел, сотрясаясь в
судорогах.
– Видишь ли, друг мой, – вновь
заговорил капитан Райдер, – я не люблю тратить время впустую. Мы
можем перевернуть тут всё вверх дном, и если мои люди найдут
что-нибудь, то ты умрешь, и, поверь мне, твоя смерть будет долгой и
мучительной. Впрочем, есть и другой вариант, он даже лучше
прежнего. Мы сразу приступим к пытке и будем мучить тебя до тех
пор, пока ты не скажешь, где тайник. Но тебе никто не запрещает
быть честным прямо сейчас.
– Я думаю, он хочет прикарманить
деньги себе, а грешок списать на нас, – сказал Ройс Джоус,
тщательно рассматривая жертву.
