Кожа пекла и саднила. Горела… Нет, адски пылала! Выхватив со
стола графин, на половину заполненный льдом, я нетерпеливо
вывернула его на себя, но это совершенно не помогло.
— Мамочка, — мой ошарашенный взор
обратился на женщину, застывшую в полуметре с распахнутыми, полными
шока глазами. — Что со мной?! Помоги! Умоляю!
Но она ничего не ответила, лишь
сжалась и отвернулась. Из рук выпала чашка и разбилась о мраморный
пол. А ведь еще пару минут назад мы спокойно пили чай с шарлоткой!
Ничего не предвещало беды… А потом со мной что-то случилось.
Взглянув в зеркало, я увидела, что
испарины пота стекают по лицу каплями. Щеки краснели на глазах,
кожа рук то покрывалась волдырями, то они бесследно исчезали,
словно и вовсе не было.
— Ай! — острый приступ боли заставил
упасть на колени и скрутиться в позу эмбриона. Мои кости словно
ломались сами по себе. Уверенно и верно. Судорогой сводило мышцы,
голова пульсировала от мигрени. Рыдая, я закричала на всю спальню —
Сестра, хоть ты помоги! Вызовите скорую, умоляю!
Моя милая и горячо любимая старшая
сестра Лея спокойно и хладнокровно оценила мои конвульсии и
сочувственно покачала головой. Я ощутила себя уже метровой. Будто
меня заранее похоронили. Уже поставили крест.
— Началось... Думаешь, не рано? —
спросила мама спокойным тоном у Леи. Они обе отчаянно делали вид,
будто меня нет. Будто никто не выгибается на полу и не разрывается
в призывах о помощи.
— Рановато, конечно. У меня вот в
двадцать два началось. Как и у всех в роду Градских! Но Саша… —
сестра вдруг посмотрела на меня с завистью, лютой и не поддельной.
Словно искренне бы хотела оказаться на моем месте. — Саша у нас с
детства особенная! Не такая как все.
Моя семья всегда была моей опорой,
надёжным плечом. До этого момента, все восемнадцать лет, я была
уверена — они помогут в трудную минуту. Но теперь я лежала на полу,
молила о спасении, а меня напрочь игнорировали.
— Ай-яй! Не могу! — закричала я, что
есть мочи. Позвоночник словно сломался, а затем снова сросся.
Странное чувство, непередаваемое. Врагу не пожелаешь.
— Потерпи, милая, — мама-таки
присела рядом и заботливо погладила меня по давно онемевшей от боли
руке, — скоро все закончится…
Закончится? Нет, умирать я не
хотела. Несмотря на боль, адские мучения и желание сдаться. Нет,
нет и еще раз нет. Моя жизнь только начиналась. Три дня как
восемнадцать. Впереди годы учебы в вузе, первая работа, первый
парень…
Утром я покрасила волосы в пепельный
блонд, и даже не успела понять: нравится мне или нет. Через три дня
впервые собиралась пойти с подругами в клуб. Впервые потанцевать с
одногруппником. Возможно, впервые поцеловаться…
Никакой внезапной смерти не
будет!
— Мне. Нужна. Помощь, — тихо
отчеканила я, голос сошел на писк. Но мама с Леей не отреагировали,
продолжая монотонно меня убаюкивать.
Вдруг я вспомнила, что в другом
конце здания отец. Там он собрал своих странных таинственных
друзей. Обычные мужики на дорогих машинах, с пафосными выражениями
лица и тугими кошельками. Когда гости переступали порог, женщинам
запрещалось шляться по дому. Полный сексизм!
Но папочка всегда любил меня до
безумия. Я точно знала, что он никогда не даст мне умереть в муках.
Так глупо и бессмысленно. Всегда окажет помощь и позаботится.
Собрав волю в кулак, я, преодолевая
мучения, встала на ноги. Сцепив зубы, сжав кулаки и изрядно
пошатываясь, поплелась к выходу из комнаты. Перед глазами все плыло
и темнело.
— Ее нельзя выпускать! — с трудом
слышала я где-то позади голос Леи. — Ведь ее запах в момент
перевоплощения особенно вкусный для…
— Брось, дуреха! — одёрнула ее мать,
саркастично расхохотавшись. — Ты видела Сашу? Да она в коридоре
замертво упадет. Никуда не дойдет.
