Пролог
Село Мутное готовится ко сну. Темно-синюю тишину летнего вечера нарушает далекий собачий лай и едва слышный стрекот насекомых в траве. Единственная главная улица освещена частично: желтыми окнами, скрытыми листвой и резким светом прожекторов, освещающих некоторые дворы. Там, где свет не достает сгущается серая тьма в пыльных кустах.
Параллельно грунтовой дороге тянутся разномастные заборы. У кого-то добротный из профлиста с окантовкой, а чей-то из покосившегося штакетника, утонувшего в кустах. Кто-то заботливо подпер старенькие доски палкой, а кто-то украсил вензелями широкие въездные ворота.
Послышался скрип калитки, раздались глухие звуки босых шагов. Пошатываясь на улицу, вышел мужчина. Из одежды на нем только штаны с лампасами, сползшие до трусов. Его усталое лицо надето обвисшей маской на черепе. В руках у него круглый предмет похожий на мяч в авоське.
Несколько нетвердых шагов привели его к колдобине. Наступив туда, он упал плашмя, подняв прозрачное облачко дорожной пыли, выпустив из рук свою ношу, которая, сделав несколько перекатов остановилась в сером пятне света с ближайшего двора. Холодный свет обрисовал на предмете полузакрытые глаза, распухший нос и свалявшиеся от крови волосы.
Мужчина неуклюже поднялся, взял за волосы отрезанную голову и пошел дальше.
Глава 1. Глухой переулок 4/1
«На стол даже вовремя накрыть не может, живот уже к позвоночнику прилип. Халат свой постирала бы что ли, вечно в пятнах каких-то ходит, как свинья. Харю еще наела, скоро в дверь не войдет. Вон у Пашки жена даже после четверых детей, как девочка, а моя…» – мрачно размышлял Иван, наблюдая за тем, как его жена накрывает на стол.
Тамара кривыми кусками нарезала хлеб, усыпав стол крошками. Разлила по тарелкам сероватые щи, разложила вареную картошку и почти черные котлеты. Достала соленья сразу запахло уксусом. Облегчённо выдохнув она рухнула на деревянный табурет и обильно сдобрив еду майонезом, принялась большими кусками отправлять ее в рот.
После ужина уселись перед телевизором. Раньше они бы вместе отправились во двор ухаживать за животиной: накормить, убрать – работы всегда хватало, не смотря на то, что у них была всего одна корова Машка, десять кур и вечно беременная свиноматка, которую он про себя называл Галиной, хотя никогда этим именем с женой не делился. Но взлетевшие цены на комбикорм и молоко, которое в магазине теперь обходилось дешевле, чем свое, вынудили избавиться сначала от Машки, а затем и от всех остальных. Теперь вечера проходили удручающе однообразно за просмотром бессмысленных телепередач.
Иван прошел мимо вросшей в диван жены, которая подхрюкивала какому-то шоу с закадровым смехом. Он по старой привычке вышел прогуляться и покурить перед сном. До конца улицы, которая заканчивалась тонюсенькой, но глубокой речкой Мутная, в честь которой была названа деревня, было метров двести. Он дошел до берега, встал на деревянный, почти утонувший настил и закурил.
Густые кусты скрывали крутость берегов, но он хорошо знал это место – столько раз купался здесь по юности. Луна светилась белыми кусочками, разбросанными на поверхности воды. Тихим вечером, журчание течения как будто становилось громче. Иван выдохнул в прохладный воздух густую струю сигаретного дыма.
Вдруг краем глаза он увидел, что высокая трава у берега шевельнулась. Он удивленно стал вглядываться в темноту. Хоть и был конец июня, но день выдался пасмурный и совсем не подходящий для купания. Тем более в последние годы местные здесь почти не купались, предпочитая ездить на широкую протоку с песчаным берегом.
Вдруг из травы показались чьи-то маленькие ладошки, затем тонкие предплечья и длинные волнистые волосы. Наконец из зарослей вышла девушка: водянисто-голубые глаза, спутанные похожие на водоросли, темно-русые волосы и белое, абсолютно мокрое платье, придававшее ей сходство с античной статуей.
