Майя
Я стояла у могилы, и слезы, которые так старательно сдерживала с момента отпевания в храме, теперь беспрепятственно текли по щекам. Внутри расползалась пустота – тёмная и холодная, как ветер, гуляющий между надгробиями.
Я знала, что вскоре на могильной плите появится надпись: «Антон Михайлович Воронцов. 2003-2025. Любимый сын и брат». А сейчас я со скорбью смотрела на опущенный в землю деревянный крест, пытаясь осознать размер своей потери.
Ему было всего двадцать два года. Вся жизнь впереди. Утрата, оставившая зияющую дыру в моей груди. Невосполнимую.
На этой надписи не появится слово «отец» или «возлюбленный». Для его родственников меня попросту не существовало. Отчасти я понимала их. Что такое моя боль по сравнению с тем, что испытывает его мать? Но всё же я не могла вздохнуть полной грудью, ощущая, как невидимая могильная плита, на которой пока не выгравированы годы жизни моего любимого, давит мне на сердце.
Я не была приглашена на траурную церемонию. Его мать, должно быть, едва ли знала, как меня зовут. А его брат, вероятно, вообще не подозревал о моём существовании. Для них Антон был только «любимым сыном и братом», а я – случайным эпизодом в его короткой жизни.
Я обхватила себя руками, чувствуя подступающую тошноту, ставшую моей постоянной спутницей в последние дни. Утреннее недомогание, беспощадно настигающее меня в самые неподходящие моменты. Кто бы мог подумать, что наш роман с наследником одной из богатейших семей города закончится вот так – на кладбище, с ребенком под сердцем, о котором я едва успела сообщить его отцу.
– Ты в порядке? – мягкий голос Вики вернул меня к реальности.
Погребение заканчивалось. Большинство присутствующих – люди в дорогих костюмах, с сдержанными выражениями лиц, которые, казалось, пришли сюда скорее по обязанности, чем по зову сердца – уже спешили разойтись. Вероятно, деловые партнеры и далекие знакомые семьи, не знавшие Антона по-настоящему. Только семья – статная женщина средних лет с безупречно прямой спиной, очевидно мать Антона, и высокий темноволосый мужчина, державшийся чуть поодаль – остались у могилы.
– Да, – тихо ответила я, хотя это была очевидная ложь. – Пойдем отсюда.
Я была благодарна Вике за поддержку. Мы дружили с первого курса, вместе преодолевали все трудности учебы на медицинском факультете. Она и Антон тоже были знакомы – все мы учились в одном университете, хоть и на разных факультетах. Именно на университетском празднике полгода назад я и познакомилась с Антоном. Но сегодня Вика оказалась единственным близким человеком среди всех присутствующих.
Я развернулась, чтобы уйти, но внезапно почувствовала на себе пристальный взгляд. Подняв голову, я встретилась глазами с тем высоким мужчиной, стоявшим рядом с матерью Антона. Холодный, оценивающий взгляд ледяных голубых глаз заставил меня вздрогнуть. В нем не было ни тепла, ни сочувствия – лишь ледяное презрение и что-то еще, чего я не могла распознать. Этот взгляд словно пригвоздил меня к месту.
– Кто это? – шепотом спросила я у Вики, наконец найдя силы отвести глаза.
– Ты не знаешь? – удивилась подруга. – Это Ярослав Воронцов, старший брат Антона. Говорят, последние годы он единолично управляет всем семейным бизнесом.
Я снова украдкой взглянула на него. Теперь я заметила семейное сходство – те же темные волосы, резкие черты лица, прямой нос, высокие скулы. Но если Антон всегда светился энергией и весельем, его брат казался высеченным изо льда. Его мускулистая фигура, обтянутая безупречным черным костюмом, излучала силу и властность.
– Пойдем, – повторила я, ощущая себя все более неуютно под этим пронизывающим взглядом.
Но не успели мы сделать и нескольких шагов, как раздался властный женский голос:
