Снег противно лип к лицу. Я бежала,
пытаясь балансировать и не грохнуться на пятую точку или улететь в
сугроб. Выглядело это смешно, а ощущалось так, будто я канатоходцем
была. Ноги разъезжались в разные стороны.
Ох! Если я опоздаю…. Виктор Иванович
меня точно на шашлык пустит. Мне ещё тесто ставить, булочки с
корицей печь и хлеб, рогалики и багеты, плюшки с маком и сайки,
сдобу, солёные крендели и… мельком посмотрела на часы: половина
седьмого утра. Эх! Не успеть мне! Никак! В такую непогоду и такси
неохотно ездит. Как там говорят? Хороший хозяин собаку не выгонит,
а я на любимую работу бегу.
Мягкий настил снега скользнул по
льду. Взмахнув руками и выгнувшись вперёд, я почувствовала, как
полетела вниз по тротуару.
— Мама!
Как назло, пешеходная дорожка шла с
уклоном, и я, разве что радостно не улюлюкая, неслась вниз. И
мечтала. Как бы разминуться со столбом, который неумолимо ко мне
приближался. Напрасно я кричала, хватала пальцами воздух. Мелкая
щербинка стала трамплином. Взлетев ласточкой, я приземлилась прямо
в сугроб, лицом вниз.
Кашляя и сплёвывая снег, пыталась
вылезти и встать, но руки прочно увязали в мокром сугробе.
— Кха-кха-кха… Буэ! Фу! — села на
льду и принялась отряхивать лицо. — Гадость… Я, конечно, не
позавтракала, но грязным снегом меня кормить не надо!
Кроме насмешницы судьбы меня сейчас
никто не слышал. Да это и не важно! Я могла только воздух напрасно
сотрясать, что успешно и делала, угрожая кому-то кулаком. Снег
таял, а в моей руке было что-то твёрдое. Прелестно, ещё и камней
нахватала, если чего не хуже.
Поднесла ладонь к лицу, медленно
разжимая руку. Хоть бы не подарок от собачки!
Золото блеснуло в тусклом свете
фонарей. Колечко. Маленькое, с зелёным камушком. Красивое.
— Ого! — лицо само вытянулось. — Вот
так компенсация за утренний подъём и фееричное падение.
Взяла колечко двумя пальцами и
покрутила его. Камушек, неожиданно, изменил цвет с зелёного на
фиолетовый, потом на жёлтый и розовый, а когда я примерила на палец
— стал прозрачным.
Кольцо вдруг нагрелось, будто
кипятком палец ошпарили. Когда я с пыхтением попыталась его снять,
ничего не вышло. Земля подо мной разверзлась. Охнув, полетела
вниз:
— Ма-а-амочка-а-а!
Ветер трепал волосы. Губы едва ли не
шлёпались друг об друга, а когда я пыталась что-то выкрикнуть, но
мои испуганные вопли уносились вверх слишком быстро. Я стремительно
падала вниз. Очередной порыв воздуха меня перевернул. Теперь я
кувыркалась и кричала какими-то руладами, захлёбываясь воплями. Я
уже успела потерять шапку и шарф. Пальто трепыхалось крыльями
летучей мыши.
Что-то твёрдое подмостилось мне под
ноги. Теперь меня крутило возле какой-то палки, я инстинктивно в
неё вцепилась. Всё встало на свои места. Теперь я не падала, а…
летела. На метле.
— Ма-а-ама-а-а!
Тёплое древко метлы стало греть
руки. Я держалась за него изо всех сил. Расставив ноги, едва ли не
со звуков пикирующего бомбардировщика, летела в сторону светлого
пятна. Тёмная круговерть исчезла. Внизу подо мной показалась
дорога, покосившийся дом и огромные колючие заросли. Метла решила,
что почему-то именно в них я и должна приземлиться.
— Стой! Не туда! — попыталась
потянуть древко на себя. Но метла явно не собиралась меня слушать,
наоборот, ускорилась и явно нацелилась на колючки. — Я не хочу быть
ежико-о-ом! Не-е-ет!
С противным хрустом веток
протаранила на живую кусты. Пальто осталось далеко позади, как и
часть моей длинной юбки.
— Ай! Ой! Прекрати!
Метла вынырнула из-под меня,
упёрлась древком в землю. Я кубарем полетела вперёд, собирая все
колючки, кочки и мусор. Когда голова перестала кружиться, и я
смогла более или менее нормально разглядеть место, в котором
оказалась, почувствовала ощутимый удар по спине.
