Нашла чужой саквояж? Не
открывай! Попала в другой мир? Никому не верь! Увидела живого
дракона? Не пугайся, он твой друг. И не бей несчастного археолога.
Он тебе еще пригодится, и даже не вздумай в него влюбиться! Ведь
тогда придется спасать не только волшебных существ, но и его
самого.
Строй питомник, пользуйся
деньгами и не забывай, что враги повсюду! И только ты, твое
наследство в саквояже и зануда-археолог могут спасти весь
мир.
Саквояж. Обычный, медицинский. Из
тёмной кожи, которая видела, наверное, и царя Гороха. Золочёные
ручки приковывали взгляд, как и необычный знак, поблескивающий на
пузатом боку саквояжа. Вместо привычного сосуда Гигеи там
красовалась несколько странная вещь: булава в окружении звёзд и
огня.
— Кать? Катюха, ты видишь его?
— Кого?
Моя соседка, осоловело хлопала
глазами и не понимала, почему я тычу в неё ручкой.
— Там стоит саквояж!
— Слушай, наша Марфушенька та ещё
нафталинщица, но не до такой же степени. У неё вполне приличный
кожаный портфель.
— Да нет же, смотри! Вон, возле
стола.
Катя раскрыла глаза чуть пошире,
потёрла их, зевнула и констатировала:
— Анатомия на тебя плохо действует!
Всё, Ленка, расслабься. Скоро конец и мы пойдём домой.
Нет, там точно стоял саквояж! Ну вон
же он! Подмигивает мне своими золочёными ручками, манит своими
знаками. Так и просится в руки, разве что не нашёптывает мне на
ухо: «Леночка, я весь ваш!».
Звонок был настоящим спасением. Все
рванули в сторону столовой, потому что времени на обед было просто
в обрез. И наша «Марфушенька» — Марфа Васильевна, бежала чуть ли не
самой первой, ведь столовая была аж в соседнем корпусе.
— Я возьму тебе пиццу! — Катя только
успела прокричать мне, когда вихрь студентов унёс её из
аудитории.
Оставшись одна, я воровато
огляделась и подошла к преподавательскому столу. Саквояж стоял
возле ножки, смущённо поблескивал лакированной кожей и продолжал
сводить меня с ума.
«Возьми меня!»
Тут уж я не удержалась! И плевать,
что мама всегда говорила мне, что чужое брать нельзя. Я только
одним глазком взгляну и отдам саквояж той же Марфе Васильевне.
Снова оглядевшись, наклонилась и стиснула металлическую ручку
саквояжа. На удивление та оказалась тёплой и такой удобной, будто
её под мою ладонь делали. Стоило поднять саквояж с пола, как
начались совсем безумные вещи.
Во-первых, саквояж начал дрожать.
Нет, не так. Он начал ДРОЖАТЬ. Вибрация по всему телу пошла. Я
хотела отпустить ручку, но она будто намертво прилипла к моей
ладони.
Во-вторых, изо всех больших и
маленьких щелей забил ослепительный жёлтый свет, будто внутри сидел
вредный гоблин, который теперь решил устроить красочное
светопреставление.
Замок щёлкнул сам. Теперь столп
света ослепил меня. Испуганно вскрикнув, я хотела выбросить ношу,
но меня закрутило в воронке, утягивая куда-то в непонятную
черноту…
— Ай!
Приземление в кусты было довольно
неожиданным, резким и чувствительным. Будь оно ещё одиночным, я бы
обрадовалась, но колючие кусты послужили трамплином, и я,
благополучно минуя их, полетела кувырком дальше. Плюхнувшись на
пыльную дорогу, закряхтела, встала на четвереньки и… получила
саквояжем по хребту. Уткнувшись носом в землю, беспомощно раскинула
руки и ноги. Подняла голову, презрительно фыркнула, убрала волосы с
лица и смачно выругалась:
— Йод вашу медь!
Спина напомнила, что от йода она
точно не отказалась бы, как и от гепариновой мази. Сбросив саквояж,
я поморщилась, потёрла ушибленную поясницу, встала на колени и
огляделась.
Пышные колючие кусты, по ощущению —
шиповник, по крайней мере об этом твердили поцарапанные руки и лоб,
остались позади. Я и впрямь была на какой-то пыльной грунтовой
дороге. Чуть дальше, между низких холмов, покрытых мелким
кустарником и пожухлой травой, ютились странного вида палатки.
Проморгавшись, сделала пальцами из себя китайца, вглядываясь вдаль:
там прятались какие-то котлованы, в которых копошились люди.